Печально усмехнувшись, Гопкинс кивнул.

— Вскоре после того, как я получил «Камни огня», ко мне обратился один частный консорциум, предложивший продать наперсник за астрономическую сумму. Когда я отказался продать реликвию, консорциум перешел к шантажу, угрожая поставить в известность СРДВ.

— А что это такое — СРДВ? — дернула его за руку Эди.

— «Спасение реликвий для всех» — это некоммерческая организация, которая отслеживает международную торговлю крадеными и незаконно вывезенными артефактами.

— Это вызвало бы громкий скандал, — догадалась Эди. — Так почему же вы не отдали «Камни огня» консорциуму? Почему пошли на риск огласки?

— Я посчитал эту угрозу блефом, прекрасно сознавая, что как только в дело окажется замешана СРДВ, консорциум лишится всех надежд получить реликвию в свои руки. Как выяснилось, это был трагический просчет с моей стороны.

— Очередное доказательство того, что дьявола все равно не обхитрить, — пробормотал Кэдмон, взбешенный тем, что эта смертельная игра стоила невинному человеку жизни.

— Смею заверить, что если бы я несколько недель назад знал то, что мне известно сейчас, я бы ни за что…

— О, ну, конечно! — вмешалась Эди. — Вы говорите как кандидат на выборах. — Она скрестила руки на груди — строгая учительница, затянутая в черную кожу. — Я просто никак не могу понять, почему этот так называемый консорциум ради «Камней огня» пошел на хладнокровное убийство? Это же всего лишь кусок золота с двенадцатью камнями.

Последовала долгая пауза. Судя по всему, директор музея пытался решить, нужно ли ему отвечать.

— В какой-то степени вы правы, — наконец сказал он. — Но в сочетании с другой священной реликвией «Камни огня» открывают путь к Богу, что делает их неотъемлемым условием получения главного приза.

…с другой священной реликвией…

…неотъемлемое условие получения главного приза…

Кэдмон непроизвольно раскрыл рот. Осознание истины стальным кулаком ударило его в солнечное сплетение.

— Не могу поверить… они действительно охотятся за Ковчегом…

— За ковчегом? — Взгляд Эди рикошетом метался между Кэдмоном и Элиотом Гопкинсом. — Ты имеешь в виду Ковчег Завета?

— Он самый, — подтвердил Гопкинс.

Все еще пребывая в шоке, Кэдмон надавил сильнее:

— Откуда вам известно, что консорциум занимается поисками Ковчега?

— Я это знаю, потому что сам искал потерянный Ковчег. За два дня до кражи в музее в мой дом в Джорджтауне проник грабитель. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что пропали только записки о моих исследованиях. На протяжении тридцати лет я охотился за любыми указаниями, посылал археологические экспедиции в отдаленные районы Ближнего Востока, продолжая работу, которую начал, но не смог завершить мой дед.

— Боже милосердный! Вы хотите сказать, что вы внук Оливера Гопкинса, которого серьезные ученые считали сумасшедшим? В начале двадцатого века он потратил целое состояние на поиски Ковчега Завета — безрезультатно. Богатому искателю приключений в итоге с трудом удалось унести ноги из Святой земли.

— Я подошел к обретению этого неуловимого бриллианта в библейской короне значительно ближе, чем мой дед. При этом я понимал: чтобы избежать проклятия Вефсамиса, мне нужно сначала найти «Камни огня».

— Проклятия Вефсамиса? — презрительно фыркнула Эди. — Вы что, герой фильма про Индиану Джонса?

— Едва ли, — ответил за директора Кэдмон, чувствуя, как разговор становится все более мрачным. — Наказанием за случайное прикосновение к Ковчегу Завета была мгновенная и очень мучительная смерть — у Иеговы отвратительный характер. Так вот, в Первой книге Царств приводится назидательная история города Вефсамиса, в котором Иегова без разбора поразил пятьдесят тысяч жителей в наказание за то, что горстка людей из любопытства осмелилась заглянуть в Ковчег.

— Господи, — тихо пробормотала Эди, — Бог так поступил?

— В Библии говорится о том, как Ковчег срывает горы, поворачивает вспять реки, уничтожает вражеские полчища и разрушает укрепленные города. Тех, кто сомневался в могуществе Ковчега, нередко поражали язвы или болезненные ожоги, — сообщил Кэдмон, понимая, что многие предпочитают видеть своего бога чистеньким, сметая все ужасы Ветхого Завета под небесный ковер.

— Похоже, это не религиозный артефакт, а скорее оружие.