– Да еще и шелудивая, – добавил другой.

– В коросте!

– В репьях!

– С засохшим дерьмом на хвосте!

Неужели его не любят, подумала Ольха с удивлением. Нет, просто завидуют его удаче. Правда, говорят, что его хлебом не корми – дай сжульничать, но сейчас насмешки уж очень злые, бессердечные…

– Отливаются кошке мышкины слезки!

– Ага, струсил…

– Поджилки затряслись!

– Кишка тонка!

Студен смотрел победно, подбоченивался. Рудый хмурился, кусал губы. Ему смеялись откровенно в лицо, хлопали по плечам, ржали, как кони. Кто-то бросил на середку стола калитку, в которой звякнуло.

– Ну, Рудый?.. Одолжу тебе на три дня. Покажи себя!

Рудый жадно посмотрел на калитку с деньгами, но покачал головой:

– Не мой день.

– Не ты ли нам говорил, что мужчина – хозяин своей судьбы? Так покажи нам, как можно ее переломить! Ха-ха!..

Рудый затравленно оглядывался, но со всех сторон нагло ржали довольные сытые рожи. Только с лестницы смотрела сочувствующе пленница Ингвара, красавица древлянка. Все, все хотят его поражения.

– Ладно, – сказал он нехотя, – раз уж вам так хочется потешиться… Сколько у нас было в прошлый раз? Удваиваем?

Студен несколько мгновений смотрел изучающе в покрытое капельками пота лицо воеводы. Говорят, тот умеет в нужных случаях поддаваться, завлекает, а потом разделывает жертву под орех. Если так, то сейчас он зашел слишком далеко. Спустил все злато, что привез из прошлого набега на вятичей, сам же вышел из игры. А его право, право Студена, не возобновлять игру… И, самое главное, в глазах Рудого что-то дрогнуло. Сам боится играть, напуском хочет взять.

Он кивнул, не сводя взгляд с Рудого:

– Согласен. Удваиваем.

Вокруг радостно заревели дюжие глотки. Затем наступила тишина. Слышен был только стук костяшек в стаканчике. Студен тряс долго, а когда швырнул на середину стола, все молча подались вперед, стукаясь головами.

– Шесть и четыре, – сказал Студен сдавленным голосом. – Ну-ка, покажи бросок лучше.

Рудый смерил его недобрым взором. Ему подали стаканчик с костяшками. Рудый небрежно встряхнул пару раз, вытряхнул на стол:

– Смотри, как надо выигрывать!

Такая уверенность была в его словах, что Студен побледнел, а в толпе раздался разочарованный вздох. Костяшки остановились, касаясь друг друга. Черные глазки смотрели в потолок. Все шевелили губами, считая, наконец кто-то сказал неуверенно:

– Мне показалось?.. Я насчитал пять и четыре…

– И я…

– И у меня тоже, – сказал еще один, вдруг заорал ликующе: – Рудый, ты опять проиграл! А как хвост распустил заранее! Ровно петух перед курами соседа.

На другое утро Рудый едва вышел на крыльцо, ощутил недоброе. Из конюшни к нему шел Студен, его сопровождали трое старших дружинников из его сотни. Глаза Студена смеялись, но рот был сжат в ровную линию.

– Добро ли почивалось, Рудый? – спросил он.

– Благодарствую, – ответил Рудый. – И тебя тем же концом в то же место. Чего ты такой добрый?

– За должком пришел, – объяснил Студен. – Ты мне задолжал десять гривен злата. Обещался отдать утром, вот я и пришел.

Он требовательно протянул руку ладонью кверху. Нетерпеливо пошевелил пальцами. Рудый смотрел тупо, сдвинул плечами:

– Сегодня у меня нету.

– Рудый, – сказал Студен предостерегающе, – тебе лучше отдать сегодня. Стоит мне сказать великому князю, что ты опять играл…

Плечи Рудого сами собой передернулись. Он сказал торопливо:

– Студен, разве мы не друзья? Что ты в самом деле? Как будто не отдам. Но земли мне Олег пожаловал аж за два дня езды верхами отсюда. Там мой терем, там моя доля, что я привез из Царьграда. Сам знаешь, мне хватит заплатить тыщи таких долгов!.. И еще на тыщи останется. Дай мне неделю. Мой отрок смотается туда, возьмет твои десять гривен… хошь, за отсрочку еще одну наброшу, одиннадцать будет! Только и делов.

Ольха стояла у окна, все слышала. Затаила дыхание, стараясь не выдать себя. Впервые видела отважного воеводу в таком неприглядном виде.

Студен покачал головой:

– Нет. К вечеру исчезнешь, а потом окажется, что услали по важному делу. Через год-два снова свидимся, ты рассмеешься мне в лицо: какой должок? Я окажусь в дураках, а ты будешь ходить петухом. Нет, я хочу получить должок немедля. Сам понимаешь, не десять золотых гривен мне так уж надо.

Рудый повесил голову:

– Понимаю…

– А понимаешь… так чтоб сегодня нашел. Иначе – вот те боги слышат! – скажу князю Олегу.

Он повернулся уходить, потом хлопнул себя по лбу: