— Никого нет дома, — произнес мистер Хименес. — Никто здесь не живет, кроме орлов и пум, с тех пор как апачи ушли.

Из-за скал донесся резкий клекот. Высоко над головой кружила, поднимаясь на невидимых потоках, огромная птица — золотой орел. Небо было пронзительно-синим, хотя внизу, между скал, все еще спало, подернутое предрассветной дымкой. На наших глазах солнце выглянуло из-за края восточной гряды, и в ущелье жидким золотом влилось утро.

Раздался какой-то писк, и я увидела, как сверху к нам спорхнула стайка черных птиц в странном, дерганом полете. Писк повторился ближе. Прямо перед нами птицы свернули вправо и, мечась из стороны в сторону, скрылись у самой земли.

«Летучие мыши», — поняла я. И перед тем как исчезнуть, они не сбавили скорости: раз — и их нет.

Я повернулась к мистеру Хименесу:

— Где-то там есть пещеры.

— Шахт нет, — ответил он, — а пещеры есть, это точно. Когда едешь, заметить можно — копыта стучат гулко.

— А Атенаиде вы говорили?

Мистер Хименес пожал плечами:

— Она спрашивала только про шахты.

Я подошла к тому месту, где исчезли мыши. В земле обнаружилась вмятина, окаймленная молодой порослью мескита и пустынным кустарником. Раздвинув ветки, я увидела под ними дыру не шире моей головы. Из нее дохнуло влагой, плесенью и чем-то едким. Мэттью, заглянув мне через плечо, тут же скривил нос. Мистер Хименес рядом с ним приподнял шляпу и поскреб затылок.

— Ну что ж, вот вам и… То есть про пещеры я знал, только никогда входа не видел.

Я тоже. Правда, с этим как раз все было ясно.

— Теперь видите.

— Не очень-то через него влезешь, — заметил Мэттью. — Если только ты не мышь с крыльями.

— Это поправимо.

Мистер Хименес кивнул и, вернувшись к мулам, снял с седел лопату и пару ломов. Стоило только воткнуть лопату, как раздался сердитое шипение гремучника. Мистер Хименес едва успел меня оттащить — змея бросилась прямо мне на ноги. Пока мы приходили в себя, она выползла из норы и скрылась в кустах.

Я завороженно следила за гадиной. Еще чуть-чуть, и не миновать мне участи Клеопатры. Ночью сэр Генри пытался сделать из меня Полония, а в результате я убила его. Может, поделом было бы мне умереть случайной смертью, как египетской царице?

— Больше там их, часом, нет? — спросил Мэттью, содрогнувшись.

Мистер Хименес сплюнул.

— Сомневаюсь. Для зимовки поздновато. Мы ее потревожили, вот она и выползла. Если бы с ней сидел еще кто-то, уже бы заметили.

«Сама виновата», — подумала я. Раз собралась лезть неизвестно куда, придется быть чертовски осторожной, чтобы вернуться живой.

Почва вокруг дыры оказалась довольно рыхлой, однако работа все равно выдалась не из легких — разгребать камни и песок. Только через два часа нам удалось расширить дыру до такой степени, чтобы Мэттью мог пролезть внутрь. Ниже в скале виднелась не то расщелина, не то желоб. Мэттью покрутился на месте, осматриваясь, потом выбрался назад.

— Дальше — просторнее, — доложил он, — так что пролезть можно. Хотя понадобятся фонари.

Я склонилась над дырой. Света извне хватало ненадолго, в глубину он не проникал совсем, чего нельзя было сказать о звуке. Писк летучих мышей слышался даже на поверхности.

— Кто-нибудь из вас раньше спускался в пещеры? — спросил мистер Хименес.

— Я спускалась.

Он посмотрел на меня — пристально и сурово:

— Вы уверены, что без этого никак?

«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною». В первые годы, что я провела у тети Хелен, мы с соседскими мальчишками лазали в какие-то пещеры. Не потому, что хотелось, а на спор. Когда я доказала, что не хуже их и не струшу, если придется, мои пещерные вылазки закончились. Кое-чему я научилась, но даже до этого мне в голову не приходило спускаться первой, а те пещеры, между прочим, уже полвека служили площадкой для подростковых игрищ. Перспектива лезть неизвестно куда меня совсем не прельщала.

Однако медлить нельзя. Бен точно не станет.

Я, поразмыслив, кивнула.

— Если она идет, то я тоже, — сказал Мэттью.

— Тебе это не обязательно.

— Если ты думаешь, что я пущу тебя туда одну, — вызывай «неотложку».

Может, мне стоило поотговаривать его еще… Однако я слишком хорошо помнила первое правило спелеолога — никогда не спускаться одному. Мистер Хименес пошел к своему мулу и на этот раз принес две старые шахтерские каски, помятые и поцарапанные.

— Вот, остались после сыновей, — сказал он. — Нола подумала, могут сгодиться когда-нибудь. Старье, зато батарейки в них новые.

— А как же вы? — спросила я.

Мистер Хименес приторочил лопату к седлу.

— Я с вами не полезу. Не по душе мне такая потеха — хоронить себя заживо. А вот рацию дам. Как выберетесь — сообщите, я подъеду и вас найду.

Он показал мне, как пользоваться передатчиком, и мы подобрали для него хорошее место среди валунов. Затем мистер Хименес сел на мула, взял за уздечки наших и ускакал. Я постояла, всем телом впитывая солнечное тепло и дыхание ветерка, не зная, когда доведется почувствовать их снова. На горизонте никого не было, только пожелтевшая трава колыхалась да орел кружил в вышине.