— Рид очень страдал. А я и не думал, как это все подействует на него. Я развил бешеную энергию по созданию своей компании, спешил закончить оставшиеся дела. А потом случайно познакомился с вашими родителями. Всего за одну ночь я понял, что такое семья.

Смахнув слезы, она подняла на него взгляд.

— Это когда вы ночевали на раскладушке в их номере?

— Да, и видел, с какой нежностью и любовью ваши родители относятся друг к другу и к своим детям. Как будто кто-то отдернул занавес и показал мне, какова она, настоящая жизнь, что в ней самое главное. Я не выдержал. Ваш отец повел меня в бар, и я обо всем ему рассказал. Сам не знаю почему.

— С папой вообще легко разговаривать.

— Он меня выслушал и посочувствовал, но не так, как, мне казалось, я заслуживал. — Эдвин усмехнулся. — Он поставил свой стакан с виски, хлопнул меня по спине и сказал, что у меня есть сын, который нуждается в моей заботе, и что я должен вернуться к нему. Он сразу все понял, и оказался прав. Я никогда не забуду того, что он для меня сделал, просто сказав мне правду.

Она крепко сжала его руки.

— А Рид?

— Он всегда был моим сыном и всегда им будет. С моей стороны было подло забыть об этом.

— Вы не забыли, — пробормотала она. — Не думаю, чтобы вы забыли.

— Да, конечно. — Он черпал силы в ее маленьких руках. — В душе я его не забывал. Я вернулся. И застал его во дворе, одного. И вот он — а ему еще и шести не было — повернулся и посмотрел на меня совершенно взрослым взглядом, понимаете? — Он вздрогнул. — Я никогда не мог забыть этот момент, когда осознал, что я и его мать сделали с ним.

— Вы не должны себя винить. Нет-нет! — не дала она ему возразить. — Я видела вас с Ридом. Вам не за что себя винить.

— Я всеми силами старался, чтобы он забыл обо всем, чтобы его жизнь стала нормальной. Честно говоря, я довольно скоро забыл боль, которую причинила мне его мать. А Рид никогда этого не забывал. Он по-прежнему носит в себе горечь и боль, которую я увидел в его глазах, когда ему было немногим больше пяти лет.

— Ваш рассказ помог мне многое понять. — Она откинулась на пятки. — Но, Эдвин, я не знаю, что я могу сделать.

— Вы ведь любите его, правда?

— Да, очень.

— Вы уже кое-чему научили его — он начинает вам верить. Только не отнимайте сейчас у него эту веру.

— Но он не хочет моей любви.

— Хочет, и он вернется к вам. Только не прогоняйте его, прошу вас.

Выпрямившись, она обхватила себя руками, затем отвернулась.

— Вы уверены, что ему нужна именно я?

— Он мой сын. — Когда она медленно повернулась, Эдвин встал. — Да, абсолютно уверен.

Рид не спал. Никак не мог уснуть. Он едва не поддался искушению утопить свое горе в виски, но удержался.

Он потерял Мадди. Из-за того, что они не сумели принять друг друга такими, какие они есть, он потерял ее. Впрочем, без него ей будет лучше, уж в этом он нисколько не сомневался. Но она останется его самым светлым воспоминанием.

Завтра она уезжает. Значит, нужно постараться забыть о ней, для чего переложить на отца все заботы о пьесе и записях альбома. А сам он будет жить по-прежнему, заниматься бизнесом, по вечерам возвращаться в свою пустую квартиру и изредка баловать или травить себя воспоминаниями о Мадди О'Харли.

Он направился было к окну, но вспомнил, как Мадди всегда тянуло туда, и, чертыхнувшись, снова заметался по комнате.

Стук в дверь удивил его. Не часто к нему приходят гости в час ночи. К черту всяких гостей! Но в дверь продолжали упрямо стучать. Рид раздраженно распахнул дверь, готовый выплеснуть гнев на незваного гостя.

— Привет. — За дверью стояла Мадди, с сумкой через плечо, засунув руки в карманы широкой юбки.

— Мадди…

— Я была тут, по соседству. — Она вошла в квартиру. — И решила заодно заглянуть к тебе. Я тебя не разбудила?

— Нет, я…

— Ну и прекрасно. Сама-то я страшно злюсь, когда меня будят. — Она скинула сумку на пол. — Может, что-нибудь выпьем?

— Зачем ты пришла?

— Я же сказала, что была здесь неподалеку. Он подошел к ней и твердо взял за плечи.

— Я спрашиваю, зачем ты пришла? Она склонила голову набок.

— Я не могу без тебя.

Он хотел погладить ее по щеке, но спохватился и отдернул руку.

— Мадди, всего несколько часов назад…