— Телемост?

— Вряд ли. Если террористы не дураки, то должны понимать: шансы на то, что телемост состоится, ничтожны.

— Может быть, они рассчитывали использовать для давления заложников?

— Боря, перестань говорить глупости. У нас нет на это времени. Вопрос второй: зачем понадобился взрыв на площади Тверской Заставы? В этом тоже был железный смысл. Только не надо говорить о серьезности намерений, — предупредил он. — Это байка для тупиц. Серьезней захвата башни и двухсот с лишним заложников ничего быть не может. Террористам понадобилось устроить взрыв именно в это время и именно в этом месте. Почему? Что есть на площади Тверской Заставы такого, из-за чего понадобилось ее взрывать?

— Вокзал, — принялся перечислять Сергеев.

— Если бы им понадобилось взорвать вокзал, они бы взорвали вокзал, а не площадь, — возразил Беклемешев.

— Стоянка машин.

— Что было на стоянке?

— Кто ж ее знает. Машины были. Автобусы. Собачка еще, помнится, была. Черненькая такай.

— Я серьезно.

— Я тоже. Ничего там не было, кроме машин.

— Что-то тут не клеится, — раздумчиво пробормотал Беклемещев. — Свою машину взрывать смысла нет. Ее можно было уничтожить в любое время в любом месте. Устраивать взрыв, чтобы уничтожить чужую, тоже бессмысленно. Слишком много натяжек. Машина могла уехать или не приехать.

— Ее вообще могли запарковать в другом месте, — поддержал Сергеев.

— Вот именно. Значит, было там что-то еще. Нечто такое, что всегда находится именно там. Что нельзя сдвинуть или увезти. Объект взрыва всегда на одном и том же месте.

— Ничего на ум не приходит.

— Ладно, отложим пока. Наконец, вопрос третий: какую взрывчатку использовали террористы? Третьяков утверждает, что это была боевая часть вакуумной бомбы, сдетонировавшая от тротилового заряда. Он пытался убедить меня, что шерсть на собаке сгорела. Но это не так. Я видел. Третьяков что-то скрывает. К тому же совершенно очевидно, что он не тот, за кого себя выдает. К хозуправлению этот полковник имеет такое же отношение, как я к Ватикану.

— А ты имеешь какое-то отношение к Ватикану? — изумился Сергеев.

Беклемешев пропустил остроту мимо ушей.

— Однако Министерство обороны охотно подтверждает его полномочия. Какие-нибудь соображения есть?

— ГРУ. Эти парни могут организовать любое прикрытие.

— Возможно. Ну и, наконец, четвертое: странный, даже более чем странный, батальон, из которого выехала захваченная колонна.

— Тут уже, как говорится, пока своими глазами не увидишь — не поймешь.

— Вот именно. Значит, так, Боря. Времени у нас всего ничего. Посему я буду дальше работать террористов, а ты бери машину и смотайся-ка в этот батальон. Посмотри, что там к чему.

— А ты?

— А я пока своим ходом. В крайнем случае, такси возьму.

— Лады, — согласился Сергеев. — Все одно лучше, чем в кабинете торчать или с этими компьютерными фанатами общаться. Хоть воздухом подышу.

— Высади меня у метро и поезжай.

«Волга» притормозила у «Тульской», напротив длинного и узкого, как корабль, дома. Беклемешев спустился в метро и поехал на Лубянку. Благо, что недалеко.

Машина же, отъехав от тротуара, мгновенно слилась с пестрым автомобильным потоком.

В ту же минуту из припарковавшихся поодаль неприметных «Жигулей» выбрался молодой парень в джинсах и кожаной куртке. Выглядел он спортивно-подтянуто, пострижен коротко. Быстро оглядевшись и отсалютовав водителю, парень побежал к метро.

Водитель же, серьезный, седоватый, с мясистым носом и пронзительными глазами, достал из кармана скремблер, набрал код:

— Крепость, вызывает Путник-1. Аварийная группа срочно нужна в «Первом доме». Повторяю, аварийную группу срочно в «Первый дом».

Ответил искаженный эфиром голос:

— Путник-1, я — Крепость. Понял тебя. Высылаю аварийную группу в «Первый дом». Характер поломки?

— Проникновение.

— Понял тебя, Путник.

Парень торопливо скатился по лестнице в вестибюль и почти сразу увидел того, кого искал. Беклемешев как раз проходил через турникет. Парень рванул за майором, нагнал без особого труда у эскалатора и пристроился метрах в пяти позади. Благо в вечерний час народу хватало.

Они спустились на платформу. Здесь парень постарался оказаться как можно ближе к объекту своего внимания. Со стороны все выглядело вполне естественно. Притерли. Толпа. Ничего не поделаешь.

Подошел поезд. Беклемешев пропустил объемистую даму бальзаковского возраста, сзади поднажали желающие уехать, и майора буквально вдавили в вагон, зажав с трех сторон. Кожано-джинсовый парень оказался справа. Он «притерся» к майору, словно ненароком толкнул плечом и на недоуменный взгляд улыбнулся:

— Извини, старик, сзади нажимают.

— Ничего, — Беклемешев улыбнулся в ответ.

На следующей остановке парень вышел из вагона и пересел в другой. Через два от того, в котором ехал Беклемешев.