В этот момент со щелчком замка дверь позади него открывается. Разворачиваясь, он приветствует вошедшего улыбкой. Другой мужчина значительно старше, его лицо сморщено, словно смятый пергамент, но его глаза до сих пор чистые и ясные. От его прически осталось только несколько завитков седых волос, и он тяжело опирается на трость для ходьбы.

– Гестимор, так много прошло времени с последней нашей встречи, – говорит молодой и делает шаг вперед, после чего ласково кладет руку на плечо старику.

– Так и есть, – коротко отвечает Гестимор, его голос тверд и силен. – Я боюсь, что мы оба больше уделяем внимание нашему долгу, чем дружбе.

– По-другому быть не может, – буднично отвечает посетитель, помогая престарелому усесться в кресле.

– Давай, присаживайся и мы поговорим.

Молодой берет стул с прямой спинкой из-за рабочего стола и присаживается напротив Гестимора. Наклоняется вперед, кладет руки на колени, и сжимает их.

– Ты выглядишь еще старше, чем я мог представить, – печально произносит он.

– Да, Люций, я стар, – соглашается Гестимор, медленно кивая, – но у меня осталась еще пара славных лет, и мой разум все еще острый как никогда.

Иллюстрируя, он постукивает себя по голове.

– Зачем вы подчинились этому? Вы же знаете, что существуют лекарства против старения, – спрашивает Люций.

– Быть человеком, означает быть смертным, – философски отвечает престарелый мужчина, – отрицать это, значит думать о бессмертии, а это область только благословенного Императора. Ну, или для Темных Сил, которым мы мешаем. Отринуть свою смертность для меня, все равно, что отринуть все человеческое, за что я так упорно сражался, дабы защитить остальных.

Несколько минут оба сидят в полном молчании, приятное молчание, которое возможно только по прошествии многих лет дружбы. Первым его нарушает Гестимор, отвлекаясь от пламени в камине и взглянув на Люция.

– Ты пересек семь секторов не затем, чтобы спросить о моем здравии, – подчеркивает он, его лицо делается серьезным.

– Ты получил посланные мной данные? – спросил Люций, откидываясь назад, с деловым выражением лица.

– Да, и скажу, что ты играешь с огнем, – серьезно ответил Гестимор, – но ты все равно получишь от меня любую помощь.

– Больше чем что-либо, я нуждаюсь в совете, старый друг, – объяснил Люций.

– Ты прав, твое предприятие рискованно, но потенциальная награда стоит опасностей. При этом я бы предпочел заручиться поддержкой более существенной, чем есть сейчас. Мне нужно действовать быстро, резко и решительно, и я не уверен, что люди, которые есть у меня, подходят под требования.

– Ах, это просто, – Гестимор отмахнулся от обеспокоенности своего товарища взмахом руки с разбухшими венами, – обратись к старым клятвам, подними еще раз братство.

– Такое не просто, – ответил Люций осторожно, – братство нужно использовать только в экстренных случаях. Кроме того, увиливания и ухищрения как всегда мое оружие.

– Если тебе нужно их вмешательство, значит, время для хитростей и интриг давно прошло, – возразил Гестимор, поглаживая свою лысую макушку рукой, – возьми только одного брата. Для поддержки, как ты сказал.

– Я подумаю над твоим советом, – задумчиво ответил Люций, глядя в пламя и вспоминая минувшие сражения.

Глава третья

Лавры славы

+++ Цель в неведении и действует без раздумий. Они полностью доверяют нам. +++

+++ Опасайтесь недооценивать их. Они должны остаться в неведении относительно наших планов. +++

– Ваши дополнительные тренировки начинаются сей же час, – провозглашает Полковник, пока мы грузимся в шаттл, когда шли по мостику, вокруг посадочной площадки выл ветер.

– В мое отсутствие вся полнота власти переходит к лейтенанту Кейджу. Вы должны в точности исполнять то, что он прикажет. Ваши жизни будут зависеть от поддерживаемой вами дисциплины и обучения всему, чему вы сможете научить друг друга.

Интерьер шаттла намного лучше по сравнению с тем, к чему я привык. Вместо длинных деревянных скамеек в главном отсеке индивидуальные кресла, вдоль центрального прохода шесть рядов по три кресла с каждой стороны. Они обиты черной кожей, похожие на подушки подголовники, толстые ремни безопасности с позолоченными застежками, в общем, эти богатые кресла явно для комфорта более важных слуг Империума, чем мы. И все же, в данный момент они наши, я сажусь в одно из них в самом конце, наслаждаюсь ощущениями после пяти месяцев кандалов, прибитых к стенам. К моему удивлению, ко мне подходит Полковник и садится рядом.