Итторк вошел стремительно, словно полный сил терм ранних циклов. Он и был полон сил, хотя среди собравшихся он был самым старым термом, самым темным, а его сяжки уже обесцветились. Оппант завидовал Итторку. Тот был словно рожден в самый лучший год колонии, в самый лучший период и, теперь уже видно, в самый лучший день. Вместе с ним в один день появились на свет такие титаны как Итанка и Церд, ныне погибшие, Иттовак - умерший от старости... Даже пророк Иттодар появился в тот же счастливый для колонии день...

– Всем счастье!
– поприветствовал Итторк одновременно на всех трех языках: звуковом, идеографическом, феромоновом.

Это было, конечно, нарушение древней кастовой системы, но Итторк явно торопился, его же чтили, и черные старцы сделали вид, что не заметили нарушения. Основам общества не грозит.

Панцирники, что сидели в самом конце ниши, порозовели от удовольствия. Термы высших стазов приветствовали только друг друга, причем - только на недоступном панцирникам сложном идеографическом языке, а Итторк уже несколько раз публично обращался к ним с приветствием. Общался с ними.

– Счастье и тебе, украшение стаза, - ответил один из черных старцев на языке сяжек.
– Что за экстренный случай? Почему ты хотел встречи Высшего Совета?

– О, Мудрые!.. Счастье не покидает наш Мир. Каждый день теперь святая Основательница откладывает по тысяче яиц. Наш Мир быстро расширяется, потому что смертность невелика, всем обеспечено мирное и счастливое существование до глубокой старости. Потому наш Мир растет так стремительно, не в пример Темным Зонам...

Старцы благосклонно кивали, их Мир в самом деле шел от победы к победе. Когда на смену темным инстинктам пришло Осознание, когда Основательницу наконец-то отстранили от власти и отвели ей самое почетное место: пусть царствует, но не управляет!
– то наконец-то термы перестали постоянно бороться за выживание в жестоком мире, впервые ощутили полную безопасность, возникла и ширилась несколько даже пугающая мысль о всесилии, о главенстве над всеми мирами...

Тем неожиданнее для старцев были слова Итторка:

– Мир изменился к лучшему, но любое изменение вызывает противодействие! Мы расширяем свой Мир, но скоро мы придем в столкновение с другим Миром. Или даже с другими Мирами!

Один из старцев сказал кисло:

– Почему ты так решил?

– О Мудрые!.. Долгие эоны мы жили, не подозревая о других мирах. Затем, после Великого Осознания, некоторые мудрецы высказывали мысль о существовании других миров, но мы были заняты внутренним переустройством, нам важнее было накормить всех и повысить выживаемость, нам было не до других миров. Так промелькнуло еще несколько тысячелетий. Но сейчас мы уже на вершине расцвета. Тысячелетия наш Мир находился в равновесии, иногда даже схлапывался до ядра, но сейчас расширяется! Еще сто лет назад расширялся со скоростью два-три сяжка в сезон, но сейчас мы расширяемся со скоростью... двадцать сяжек!

Он сделал паузу, оглядев потрясенных мудрецов. Из уважения и тактического расчета пользовался только языком жестов, сейчас старцев лучше не дразнить, панцирники все равно смотрят с любовью и обожанием. Впрочем, попозже перескажет на их языке.

– Вот-вот мы войдем в соприкосновение с другим Миром, - сказал он настойчиво.
– Мы должны быть готовы!

– Что ты называешь готовностью?
– спросил старец.

– Мы не знаем, что нас ждет в том мире. Скорее всего, там Великого Осознания не было - слишком редок этот дар, если верить нашим пророкам. Так что там - слепые нерассуждающие термы, свирепые и жестокие. Словом, какими мы были эоны лет назад. Но после Великого Осознания мы стали мягче, наша свирепость ушла. Мы давно не боремся за существование, у нас все благоденствуют, доживают до старости. У нас выживают и живут счастливо даже больные термики. Я спрашиваю, что будет, когда наши туннели достигнут другого Мира?

Он опять замолчал, дав старцам возможность нарисовать себе картину, как в туннели их Мира врываются голодные, свирепые звери, рвут на части и пожирают встречных солдат, строителей, наконец врываются в подземные галереи, где находится молодь, камеры с яичками... самые быстроногие сминают символическую охрану у палат Царицы Основательницы и жадно бросаются кромсать самое сердце их Мира...

– Не исключено, - закончил Итторк мрачно, - что в том Мире с ними все-таки произошло Осознание, хотя шанс ничтожно мал. Но все равно нет уверенности, что мы с ними поладим. У каждого Мира свои законы. Вполне возможно, что после Осознания эти лютые звери станут еще опаснее, хитрее!

Оппант держался тихо. Черные Старцы - самые древние, они помнят многое, у них готовы ответы на многие случаи жизни. Итторк - самый талантливый, самый яркий, самый разносторонний ум среди термов. Даже присутствие панцирников оправдано, хотя они права голоса не имеют, только слушают то, что им положено слушать: панцирники начинают играть важную роль в Мире, ибо ранее застывший Мир расширяется быстро, панцирники необходимы в каждом новом туннеле для схваток со зверьем, среди которого бывают очень лютые...

Панцирников на совете было двое. Трэнг и его безгласный помощник по имени Тирраг. Трэнг сидел как каменная глыба, его маленькие глазки, защищенные роговыми наростами, осматривали всех зло и недоверчиво. Он был ветераном многих боев, в которых погибли лучшие воины, он был первым среди тех, кто ворвался в первую камеру вормов, огромных злобных чудовищ, он же затем очищал остальные камеры от вормов, был много раз ранен, но поле битвы не покидал, и теперь дети даже высших стазов пели о нем песни и старались ему подражать.