Археологи со всех сторон обступили Семеныча. Со стороны эта картина могла бы выглядеть комично. Человек двадцать окружили маленького толстячка. Семеро из них сжимали в руках кривые сабли. Все наперебой галдели, сабли взлетали вверх, а толстячок все глубже и глубже втягивал голову в плечи. На самом деле все было не так смешно, как казалось на первый взгляд.

– Ну что ты, Семеныч, поверил газетной утке? – басил кто-то из студентов.

– Я их видел, – тусклым голосом произнес завхоз.

Толпа притихла.

– Кого видел? – нарушил молчание Хан.

– Мертвецов, – чуть ли не прошептал Семеныч.

Кто-то хихикнул, но толпа не разделила эмоций весельчака. Многие знали Михаила Семеновича не первый год, любовь к розыгрышам не вязалась с серьезностью и педантичностью этого человека.

– Рассказывай по порядку. – Тон Хана стал деловым.

– Я в город въехал, сразу же на базу завернул, где оптом напитки продают. Там бедлам, никого нету, кроме испуганной кладовщицы. Спрашиваю у нее, что случилось. А она мне газеты сует. Я пролистал, чуть ли со смеху не покатился. А тут хлопки послышались со стороны центра. Потом, когда очередями хлопать стало, я понял, что стреляют. Мне как-то не до смеху стало.

Я кое-как загрузился. И тихонечко к центру поехал. Вижу, мужик прямо посередине дороги идет, шатается весь, через шаг спотыкается. Ну, думаю, пьяный. Притормаживаю, а он сразу же ко мне. Вы же меня знаете, я быстро стекло поднял, и стопор вниз на всякий случай. Не люблю я с пьяными общаться. А он все ближе. Гляжу я на него и понимаю, что не пьяный это. Глаза у него не шальные, как у алкашей, а водянистые, как будто лягушке или змее в зенки смотришь. И рана на шее, глубокая рваная, верно, собака покусала.

Я его спрашиваю, что случилось. А мужик замер на секунду, будто прислушивается, а потом как бросится на машину. Рычит, в стекло кулачищами бьется. Я не выдержал и по газам дал. Его от машины отбросило. И прям под встречку, откуда она взялась, даже и не видел, все на мужика этого смотрел. Машина его крылом хорошо поддела, он метров на двадцать отлетел. Так те, в машине которые, даже не притормозили. Промчались, словно за ними черти гнались. Я сначала хотел полицию вызвать, уже за телефон схватился. И вижу, мужик сбитый на ноги поднимается, как ни в чем не бывало. Я аж трубку из рук выронил.

Из центра полицейская машина появилась. Такой радости при виде дорожного патруля я, наверное, в жизни не испытывал. Правда, радость эта испарилась мгновенно. Я думал, полицейские за легковушкой гонятся, да не тут-то было. Поравнялись они с мужиком, тот уже на ноги поднялся, и прямо из окна машины дуло автомата высовывается. Полицейский мужику с трех метров голову очередью разнес. Автомат убрал и задом машину прямо ко мне сдает. Все, думаю, они тут все с ума посходили, сейчас и меня пристрелят.

Полицейский со мной поравнялся, молодой еще лейтенантик. Глаза у него испуганные, руки на руле дрожат. Посмотрел на меня и говорит: «Езжай-ка ты, отец, из города, пока живой». Я на него таращусь, а лейтенант на зеркальце заднего вида глянул, выругался и по газам, только пыль столбом. Я вперед глядь, а там целая толпа по дороге шествует. И все такие же, как убитый алкаш. Оборванные и дергаются, как марионетки. Ждать, пока они до меня доберутся, я не стал. Развернулся прямо по сплошной, и педаль в пол. – Закончив рассказ, Семеныч замолчал.

Археологи испуганно переглядывались. Спокойным остался только Хан.

– Быстро разгружайте машину, все у кого есть телефоны, в кузов. Поедем ближе к городу, туда, где связь есть. Надо, чтобы все отзвонились родственникам и знакомым. Необходимо разобраться в ситуации.

Люди, подчиняясь приказам начальника экспедиции, кинулись разгружать грузовичок. За пару минут кузов машины был опустошен. Археологи, помогая друг другу, полезли внутрь. Сам Валентин Юрьевич уже прогревал двигатель «Лендровера». Карина забралась на переднее сиденье. Евангелина предпочла кабину грузовика. Машины тронулись. Пыля по грунтовой дороге, импровизированная колонна выехала к трассе. Убедившись, что на экране мобильника появился индикатор сети, Хан остановил машину. Валентин Юрьевич выбрал из списка телефон жены, но, взглянув на дочь, отложил телефон в сторону. Карина, прижав к уху трубку, нетерпеливо барабанила пальцами по передней панели машины. Вокруг грузовика в подобных позах застыли остальные члены экспедиции.

Карина нажала кнопку громкой связи, из внешних динамиков послышались длинные гудки. Это была уже пятая попытка. Снаружи слышались взволнованные голоса археологов – кое-кто все же сумел дозвониться. Отчаявшись, девушка положила трубку, на глаза навернулись слезы. Хан нежно обнял дочь за плечи и притянул ее к себе.

К машине подошла Ева, лицо ее, несмотря на двухнедельный загар, было мертвенно-бледным. Хан, осторожно отстранив дочь, вылез из машины. Остальные археологи, заканчивая телефонные разговоры, начали стягиваться к джипу. На лицах всех читалась тревога и растерянность.