Маленький караван, подбодренный едой, отдыхом и рассказом о почти неизвестной эпохе, снова тронулся в путь.

С перевала Пикад мы должны спуститься глубоко вниз, в долину под названием Долина Прудов, и мы спускаемся быстро на большой скорости, скользя на "салазках" (то есть попросту сидя на снегу, который на этом склоне, к счастью, твердый), с вытянутыми вперед ногами, плотно сжатыми пятками и крепко держа в руках альпеншток, служащий нам рулем, а при необходимости — тормозом.

Далеко не все видели такое скольжение и испытали пьянящее чувство головокружительного спуска, во время которого тело освобождается от усталости. Позже мы рассказывали, как, с трудом за час преодолев последний покрытый снегом участок на склоне Мон-Пердю, на спуск мы затратили всего каких-нибудь одиннадцать минут. Такие скоростные спуски не обходятся без падений, но на "салазках" так же, как на лыжах, падения скорее "живописны", чем опасны. Все же после неизбежных падений, несколько оглушенные и совершенно мокрые от снега, мы все четверо оказываемся на дне долины. Знаменитый пиренеист граф Руссель сравнил это место с долиной Иосафат. Может быть, летом скалы из выветренного известняка и гигантские сосны, поблескивающие белесоватыми стволами, из которых многие засохли от старости, погибли от удара молнии или были с корнями вырваны бурей, — все это представляет довольно приятное зрелище, но в это время года с массой снега и множеством мелких озер, в большинстве покрытых льдом, Долина Прудов очень напоминает Арктику.

Одно из этих озер необычайно зеленого цвета, который бывает лишь в горах, показалось нам таким прелестным, что мы почти инстинктивно останавливаемся на отдых на его берегу, и также инстинктивно, повинуясь давней привычке, мы с Марсиалем вынимаем из мешков купальные трусы, раскладываем промокшую и испачканную одежду на куске гранита, освещенного солнцем, и с разбегу ныряем в озеро, ледяная вода которого моментально расслабляет все тело и вызывает благотворную физическую реакцию, благодаря которой выходишь из воды, совсем не ощущая холода, и не дрожишь, а чувствуешь себя полным энергии, в прекраснейшем расположении духа. После купания мы прыгаем по снегу, ожидая, пока наша одежда немножко подсохнет. В это время другая половина каравана дремлет на гранитных плитах.

Мы хотели здесь немножко отдохнуть, прежде чем отправиться к Рефюж-де-Ранклюз, но со стороны Венаска надвигается гроза и тучи уже вьются над Маладетой, подгоняя нас поскорее достигнуть пристанища.

Ранклюз! Наконец мы до него добрались. Новое здание, но двери заперты и ставни закрыты, к дому прибита доска с надписью: "Каталонский экскурсионный центр". Этот горный приют открывается лишь в июле, а сейчас он на запоре. Мы направляемся к находящейся по соседству лачуге. Эта скромная хижина служит приютом тем немногим альпинистам, которые отваживаются прийти сюда не в сезон. Увы! Легкомыслие или недоброжелательство — явления интернациональные, и здесь так же, как когда-то на Мон-Пердю, мы застаем окна и двери открытыми, а внутрь помещения снегу намело более чем на метр. Из-под снега выступает только дощатая верхняя койка. И на том спасибо.

В Пиренеях надо всегда заранее подготовить себя к мысли, что спать будешь плохо, если вообще придется спать, и ночевка в Ранклюзе, которую мы провели, не защищенные от ветра, на досках, всего лишь в десяти сантиметрах над снегом, подтвердила наше мнение о ненадежности горных приютов. Мы поспешили сократить свой ночлег.

В четыре часа утра (луны не было, и мы не могли выйти раньше) кофейник уже кипел на спиртовке. Через несколько минут, оставив большую часть груза в лачуге, мы тронулись в путь и побрели в темноте к нашей весьма отдаленной цели, тем более проблематичной, что никто из нас дороги не знал.

Поднимаясь по долине вдоль русла потока, вытекающего из озера Падерн, который трудно различить под плотным снегом, мы дошли до гигантского фирна, скованного ночным холодом. Надо спешить, так как ясное небо и заря, занимающаяся на востоке, предвещают солнечный день.

Идем, борясь с одышкой, с мелкими задержками, свойственными началу восхождения. Один останавливается поправить покосившийся мешок, другой — чтобы энергично потереть уши, а третий оделся слишком тепло, вспотел на подъеме и теперь снимает с себя свитер, исчезающий в зияющей пасти мешка, куда его заталкивают кулаком, быстро затягивая веревку, словно для того, чтобы мешок не успел слишком раздуться.

Мы идем уже около часу, и неплохо было бы передохнуть. Останавливаемся, чтобы отдышаться и осмотреться. Приют Ранклюз далеко внизу, и видно, как наши следы, начинаясь внизу, в долине у потока, вытекающего из озера, не прерываясь, доходят сюда к нам.

Озеро Падерн, или, вернее, место, где оно находится, мы узнаем по большой впадине. Это и есть озеро, ледяная поверхность которого покрыта толстым слоем снега.

Поднимаясь на Мон-Моди, мы видим только ту ее часть, где выступает гребень Портиллон, который мы должны пересечь, чтобы добраться до ледника Нетху. Перед нами с севера виден до мельчайших подробностей весь пограничный гребень, который мы вчера преодолели. На седловине перевала Пикад отчетливо видны следы наших вчерашних "салазок", и каждый пытается определить свой след.

Но сейчас у нас перед глазами начинает разыгрываться новое зрелище. Поочередно (в зависимости от положения и высоты) на пограничных пиках загорается "альпийский рассвет". Феерия длится недолго, но сегодня интенсивность красок просто удивительная: косые лучи солнца окрашивают снег то в розовый, то в красный цвет, а скалы и крутые склоны, лишенные снега, принимают различные оттенки розовато-лилового, фиолетового и золотистого цвета. Яркость и нежность красок контрастируют с еще погруженной в мрак остальной частью пейзажа.

Но надо снова трогаться в путь и подниматься по еще не освещенной стороне на гребень Портиллон, все зубцы которого четко вырисовываются на фоне светлого неба. "Альпийский рассвет" закончился, вершины озаряются все ярче, но солнце от нас еще скрыто гребнем, к которому мы приближаемся.

Снег плотный, и каждый может идти как хочет. Мы видим, как Марсиаль поднимается вверх большими шагами, обгоняет нас и останавливается на вершине покрытого снегом гранитного выступа, в данный момент скрывающего от нас гребень Портиллон. Вот-вот появится солнце. Небо освещается все сильнее, и снежный выступ также, как силуэт моего брата, окружен сиянием.