Ночь он сидел у костра, кому-то ж надо бдить, подбрасывал хворост на догорающие угли. Над головой выгнулось необъятное небо, звезды высыпали все до единой, толпились поглядеть на дурня, да не простого, а из сарая.

Совсем близко провыл волк, Залешанин на всякий случай швырнул в огонь хвороста больше, за спиной послышался шорох убегающего зверя. Ночные твари спешат, рыщут, летние ночи коротки…

Он с неудовольствием косился на бледную полоску рассвета. Не так уж и коротки. Можно бы и побыстрее. А то раньше только ляжешь, как проклятый петух орет во всю луженую глотку…

Он вздохнул, глаза в который раз помимо воли повернулись в ту сторону, где под плащом скорчились дочь кагана и мальчишка. «И не боится, — мелькнула мысль. — Я же вор! А на ней злата больше, чем на попе Иване».

Она зевнула, сладко потянулась, как котенок, выгибая спину, отчего ее крупная грудь едва не прорвала тонкую ткань, искоса взглянула на Залешанина. Вид у нее был невыспавшийся, чуточку разочарованный, будто всю ночь дежурила на казачьей заставе, ожидая нападения, а враг… ну, пусть не враг, а супротивник, не явился. Залешанин поспешно отвел взгляд. Она слегка улыбнулась, в глазах было странное выражение.

— Какой ты… благородный!

— Я? — удивился Залешанин.

— Ну да. Даже не попытался… ну, с этими вашими мужскими штучками…

— Штучками? — не понял он.

— Штучкой, — поправилась она. — Я, конечно же, отбивалась бы, пригрозила бы, может быть, даже царапалась бы… хотя нет, это слишком, но потом все же… Однако ты явил благородство, о котором поют меджнуны, но так редко встречается в жизни!

— Ага, — согласился Залешанин. Он звучно высморкался, попеременно зажимая большим пальцем то правую ноздрю, то левую, вытер рукавом нос. Чего-чего, а благородства в нем как на шелудивом вшей. — Зяблик, что у тебя есть перекусить?

Мальчишка встрепенулся сонно:

— Да все то же. Хлеба малость, мяса остатки…

— Живем, — обрадовался Залешанин. — Давай, дочь кагана, уплетай за обе щеки! Дома, наверное, лопаешь только сало с медом?

— Мы сало не едим, — огрызнулась она.

— Бедные, значит, — понял он. — Да, это не гунны… Даже не печенеги! У тех сало есть почти всегда. Такие кабаны ходят… Морды — во!

Она к мясу и остаткам хлеба не притронулась, Залешанин и Зяблик проглотили с такой скоростью, что рядом оплошал бы и окунь, хватающий хитрого червяка, Зяблик собрал крошки на листок и ссыпал в рот:

— Хлеб беречь надо.

— Надо, — согласился Залешанин. Он поднялся. — Пора в дорогу.

— Я оседлаю, — подхватился Зяблик.

— Собирай мешок, — распорядился Залешанин.

Дочь кагана надменно наблюдала, как он споро взнуздал и оседлал коня, потом на ее лице проступило слабое удивление, а когда он вспрыгнул в седло, вовсе сменилось беспокойством.

— Ты… что?

— Еду, — ответил Залешанин бодро. — Делы, делы…

Она оглянулась в сторону своего коня, тот мирно пасся на краю поляны. Никто его и не подумал седлать, готовить в дорогу.

— Делы? — переспросила она. — Ты что, не понимаешь, что я… просто должна поехать с тобой!

Он удивился тоже:

— С какой стати?

Она в затруднении развела руками:

— Не знаю… Но так всегда делается. Да и как же ты один?

Он кивнул на мальчишку:

— Я не один.

Она оглянулась, в ее глазах наряду с легким отвращением промелькнуло понимание.

— А… ты, наверное, грек?.. Хотя это не обязательно, эллинов перебили, но их гадкие привычки выжили…

— Не до нашего же села, — возразил он. — Тоже мне культура! Хотя слыхивал, как-то ехал грек через нашу реку… Сейчас его раки едят. Нет, я не настолько грамотный. Бывай, прынцесса! Что-то пыль клубится… Э, да тебя уже ищут! Надеюсь, твой батя, а не жених…

Он хлестнул коня, спеша убраться. Хоть княжьи, хоть каганьи гридни сперва накостыляют, потом начнут спрашивать: чего здесь оказался и что с княжной, то бишь дочерью кагана, сотворил, что замызганная, будто таскал ее через печную трубу взад-вперед. И замучают на всякий случай, чтоб уж сомнений не было…

Верст пять неслись, будто у коня полыхал хвост. Когда начал хрипеть и шататься, Залешанин чуть придержал, опасливо оглянулся. Мальчишка сказал настороженно:

— Вроде бы никого.

— Кто там был? Рассмотрел?

— К ней подъехало с десяток… Сперва хотели гнаться за нами, потом вернулись.

— Она вернула, — предположил Залешанин.

Мальчишка хихикнул ему в спину, спросил:

— А чего ты так… несся?.. Она добрая, хотя и старается быть злой.

Залешанин покачал головой:

— Ты еще мал, тебе надо учиться жизни. Правило первое: встретив настоящую женщину… а это как раз такая, должен вскочить на коня и улепетывать во все лопатки.

— Правда?