Пилкингс. Так-так. Но послушай…

Ийалоджа. Мы просим очень немногого, белый. Разреши, чтобы тот, таящийся за решеткой, послал королю напутственные слова – их передаст надежный посыльный, – и больше нам от него ничего не нужно.

Вбегает адъютант.

Пилкингс. Что случилось, Боб?

Адъютант. Сэр, у подножия холма собрались несколько человек, главным образом женщины, и они поют какие-то унылые песни.

Пилкингс (резко повернувшись к Ийалодже). Если твои люди задумали что-нибудь опасное…

Джейн. Саймон! О них-то, наверно, и говорит в своей записке Олунде.

Пилкингс. Он прекрасно знает, черт бы его подрал, что я не могу допустить сюда толпу аборигенов! У меня же дьявольски трудное положение, я ведь ему объяснил. Нет, видимо, настало время выпроводить его из города. Боб, прикажите двум или трем солдатам съездить за ним на машине. Кажется, чем скорее он распрощается с отцом и сгинет отсюда, тем будет лучше.

Ийалоджа. Не трудись, белый, и не трать слов. Если ты говоришь об отце заключенного, который еще недавно был его сыном, – короче, если у вас речь об Олунде, – то он дожидается, когда его впустят, чтобы попрощаться и отбыть навсегда. А женщины просятся сюда вместе с ним, ибо они несут на плечах это бремя.

Пилкингс в нерешительности.

Адъютант. Так что приказать охране, сэр? Мы легко можем задержать их у подножия холма.

Пилкингс. А как они выглядят?

Адъютант. Вполне мирно, сэр. Их совсем немного.

Пилкингс. А мужчины среди них есть?

Адъютант. Всего двое или трое, сэр.

Джейн. Послушай, Саймон, я готова поручиться за Олунде. Он не стал бы нам врать.

Пилкингс. Пусть бы только попробовал!.. Ладно, Боб, впустите их. Только предупредите, чтобы они вели себя смирно. И поторопите Олунде. Да скажите ему, чтобы он прихватил свой багаж. Я не отпущу его обратно в город.

Адъютант. Слушаюсь, сэр.

Пилкингс (Ийалодже). Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется отвечать, если они начнут здесь какую-нибудь заваруху? Я приказал своим людям стрелять без предупреждения при малейшей опасности.

Ийалоджа. Ты хочешь смертью предотвратить смерть? Мудрость белых бездонна и безгранична! Однако отринь свои страхи, белый. Мы не разбудим вашего принца. А нашего никому не дано разбудить. Нам ничего от тебя не нужно – только разреши тому, за решеткой, выполнить долг пред его отцом, которого он недавно называл своим сыном, и мы покинем твои владения, чтоб воздать последние почести королю.

Джейн. Она наверняка говорит правду, Саймон.

Пилкингс. Похоже на то.

Элесин. Не бойся, белесый. Я передам напутствие королю, и твоим тревогам придет конец.

Ийалоджа. Олунде мог бы это сделать и сам. Вожди облекли его почетным правом передать напутствие королю от себя, но он сказал, что, пока ты жив, напутствие следует произнести тебе.

Элесин. Даже из смрадной бездны, куда ввержен мой дух, я радуюсь, что эту малость оставили для меня!

Появляются несколько женщин, глухо поющих погребальную песнь; они раскачиваются из стороны в сторону, как бы подчеркивая ритмизованную мелодию. На плечах у них большой продолговатый сверток, похожий на рулон ткани, обернутый покрывалом. Они кладут его на землю – там, где стояла Ийалоджа, – а сами обступают свою бывшую ношу полукольцом. Рядом со свертком, в центре образованного женщинами полукруга, становятся Величатель и Барабанщик; однако Барабанщик не барабанит, а едва слышно вторит погребальному плачу.

Пилкингс (увидев сверток). А это еще что?

Ийалоджа. Бремя, которое легло нам на плечи из-за твоих безумных поступков, белый. Но мы пришли сюда не для мщения, успокойся.

Пилкингс. Я спрашиваю, что это такое?!

Элесин. Белый, тебе придется выпустить меня. Мне надо выполнить мой последний долг.

Пилкингс. Ну уж нет!

Элесин. Перед тобой – посыльный короля. Выпусти меня, чтобы я сделал то, что должен.

Пилкингс. Ты сделаешь то, что должен, из-за решетки – или вообще ничего не сделаешь. Я и то уж чересчур много вам разрешил.

Элесин. Человек, зажигающий свечу у вас в церкви, возносит молитвы вашему богу шепотом и преклонив лицо свое к пламени свечи. Разве не так, белый? Голос молящегося не гремит на всю церковь. Мои слова – не для чужих ушей. Их не следует слышать даже людям, которые принесли сюда наше тяжкое бремя. Я должен произнести свое напутствие шепотом – как шептал его мне на ухо отец, – я не могу доверить мои последние слова ветру, чтобы он разгласил их на весь мир.

Джейн. Саймон!..

Пилкингс. Не вмешивайся, Джейн! Прошу тебя.

Ийалоджа. Любимый конь и пес короля готовы сопровождать его – их жизнь завершилась. Они проплыли на плечах у мужчин по главным артериям нашей земли, чтобы везде звучали молитвы за короля. Но конюший избрал иную судьбу – ему не под силу сопровождать властелина. Мы просим очень немногого, белый: пусть он скажет напутственные слова – от сердца к сердцу – истинному посыльному, который не устрашился сопровождать короля. Неужели так трудно выполнить нашу просьбу?

Пилкингс отворачивается, отвергая дальнейшие переговоры.