– Тебе в Кронштадт надо или нет?

– Слушай, я сейчас вызову наших ребят из охотничьей команды. Убивать они вас не будут кровососов, но вот люлей наваляют. – Я начинаю искать альтернативные решения.

– Погодь, не возбухай. Я ж вижу, что тот раненый лежачий не из ваших. Очень тебе надо, чтоб разбирались всерьез? Ты за него отвечать будешь? И прошу-то малость. У тебя ж этих автоматов два, и не отчетные они – скорее из трофейных. У вас таких раньше не было.

– Ты про коротышки эти? Про «кедры»?

– Да я не знаю, как их называют, ну маленькие совсем.

– Ну ладно, пошли.

Когда мужик хозяйственно прибирает трофей и магазины к нему, появляется Ильяс. Объясняю ему, что нашел решение проблемы. Он морщится со страшной силой, потом машет рукой. Грузимся быстро, и корытце отваливает.

Прошу больничных по рации помочь сантранспортом. Обещают, что помогут, а когда выясняют, что перелом бедра, то обещают уже точно.

Ильяс что-то бухтит. Из его уханья понимаю, что он нашел не то знакомого, не то земляка и нас бы и без взятки пропустили, а так он вычтет «кедр» из моих прибытков.

Кстати, вот вопрос: а что у меня за прибытки? И как их считает Ильяс? Вот починят ему сусалы, спрошу. Побубнив и облегчив душу, Ильяс подмигивает хитро, отводит меня на корму и достает из кармана довольно солидную женскую косметичку.

Немного туплю – откуда она у него. Потом до меня доходит: явно, бестия, спер в кунге у Щуки.

Когда башкой колотился.

Еще раз подмигивает и роняет косметичку в воду за борт. Страшный человек! Олицетворение Немезиды.

В больнице сдаю с рук всех троих – документальное оформление на себя берет Ильяс, за что я ему благодарен, и собираюсь галопом бежать из приемного к Николаичу, но тут меня стопорят четко и жестко.

Ну да, глянув на себя со стороны, понимаю, что такое грязнючее чучело в больницу ни одна санитарка не пропустит и будет права. Мне выдают какой-то линялый синий халат сиротского вида, странные старомодные кожаные тапки с круглыми дырками невнятного орнамента сверху и благосклонно разрешают оставить свое шмотье в углу гардероба.

Замечаю, что у меня явно дрожат руки и во рту пересохло. Времени осталось совсем мало, и возбуждение растет, адреналин захлестывает – мне ж еще до аэродрома добираться. А он черт знает где. И вполне может быть, что и там возникнут какие-то недотыкомки.

С Николаичем перекидываюсь буквально несколькими словами и потом таскаю из-под его кровати мешки. Оказывается, что кроме трех ружей и патронов он еще припас некоторые полезные вещи: соль, сахар, спички, еще что-то, потом новый комплект одежи – мой-то первовыданный в магазине Николаича уже частью сгорел, частью в непотребность пришел. Почему-то выдает ПМ, патроны к нему, кобуру.

– Получается так, что ПБ ты лучше здесь оставь. Потом заберешь. И вот еще, свой АК оставь тоже. Этот в кабине самолета получше будет.

Врученный складень АКМС тоже не новый, но да, действительно поменьше габаритами. Магазины к нему рыжие, пластиковые, уже набитые. Но свои я разряжаю и забираю патроны с собой.

Навьючиваю все это на себя, с ужасом думаю, что еще внизу груза куча, не ровен час, не влезет в кабину все это, но меня останавливает усмехающийся Николаич.

Правильно, одеться мне стоит тут, не надо кошмарными носками и бельецом потасканным опять коллег пугать. Так поспешно я не переодевался со срочной службы. Наверное, спичка бы и до половины не догорела.

После полета мне надлежит явиться и отчитаться, что видел. И получить у Николаича же мешок с трофейными видеозаписями – смотреть буду тут, ночью в актовом зале. Это в случае удачного полета. В случае неудачного, тем более явиться. Наскоро прощаюсь и волоку все вниз. Ух, тяжело и рук не хватает!

Коллеги, а их собралось несколько человек на обеденный перерыв, смотрят на меня с интересом. Вот уж не понимаю с чего. Я и так-то дико пахну, да еще и взмок как мышь. Оказывается, что они в курсе моей поездки, и сочувствие у них вполне искреннее. Спасти своих родных для всех понятное дело, а тут еще и налет романтики – авиетка, далекая деревня. Да и вроде не совсем я им уже чужой, как с ехидинкой замечает усатый толстячок – самые интересные клинические случаи притаскиваю. Двусмысленно звучит, чего уж.

Оказывается, тут этих летунов знают как облупленных. Они местные, так что знакомых общих хватает. Потому у меня есть время перевести дух, выпить чашку чая и перекусить чем найдется. Все равно еще не прибыла машина, на которой меня подбросят. Она потом пойдет на форт Риф, а меня по дороге ссадят.

Помимо бутербродов с какой-то колбасой вроде докторской и печенья потчуют еще и тем, что интересного было.

Интересного много, но в основном все не так чтоб веселое. Успешно провели операцию по устранению непроходимости кишечника у гастарбайтера. Оказалось ранее никем из присутствующих не виданное – просвет кишки закрыл наглухо клубок аскарид. Справились в итоге, но получается, что еще и гельминтологическую лабораторию придется развивать, первые звоночки. Это ж в Канаду и Австралию, не говоря про Швейцарию, гастарбайтер-эмигрант должен был приехать здоровый, со специальностью, кое-какими деньгами и обязательно не имея криминального прошлого. Нашим гастарбайтерам можно было приезжать с туберкулезом, гельминтами и только с криминальной специальностью. Так что много чего расхлебывать придется.