— Я тут скоро все закончу, потом вернусь домой в Бланделлсэндс. Ты же не захочешь ездить так далеко, чтобы меня увидеть.

— Я бы проехал всю страну, чтобы быть с тобой.

Мне хотелось, чтобы он замолчал, обнял меня и отнес в спальню. Я забыла про Джеймса, про Фло, про «Сток Мастертон». Все, чего я желала, желала больше всего на свете, — чтобы он погрузился в меня.

Том весь встряхнулся — грациозно, как кот.

— Думаю, я в тебя влюбился, но я этого не хочу. — Он вытер влажный лоб рукой. — У меня такое чувство, словно меня околдовали. Я хочу держаться от тебя подальше, но не могу.

— Я знаю, — прошептала я.

Он мне не нравился, я не могла с ним разговаривать, он был грубый, бесчувственный негодяй. Но меня тянуло к нему так, как не тянуло до сих пор ни к одному мужчине.

Мы любили друг друга неистово, безумно, без всяких нежностей, но со страстью, лишавшей нас дара речи. На следующее утро, когда я проснулась, Том еще спал, обнимая меня за талию. Я хотела ускользнуть, убежать, потому что мне вдруг сделалось страшно. Вместо этого я повернулась и погладила его по лицу. Он открыл глаза и прикоснулся ко мне. Мы были связаны друг с другом так, что не убежишь.

1962

Иан, сын Салли и Джока, умер так же, как и жил: тихо и мужественно, без суеты. Ему было шестнадцать. Похороны проходили в удушливо жаркий июльский день, в часовне крематория было много людей. Оплакивающие опускались на колени и вставали, когда им говорили, их движения были замедленными и вялыми, лица лоснились от пота. Всюду цветы, и их сладкий тошнотворный аромат заполнял все вокруг.

Фло стояла позади, обмахиваясь сборником церковных гимнов. Она не любила похорон, хотя кто в здравом уме их любит? Последний раз она присутствовала на похоронах Джоанны и Дженнифер Холбрук. Джоанна умерла во сне, а следующей ночью к ней присоединилась и сестра. Но все-таки близнецам удалось прожить на этой земле более восьми десятков лет, а вот Иан… Фло отвела взгляд от гроба с крестом из красных и белых роз. Гроб был маленьким, потому что Иан был ростом не больше десятилетнего ребенка, и всякий раз, когда Фло смотрела на него, ей хотелось разрыдаться.

Она сожалела о том, что не попросила мистера Фрица или Бел пойти с ней. Она здесь почти никого не знала, кроме Салли и Джока. Грейс, их дочь, росла холодной, равнодушной девочкой, вечно недовольной тем, что ее несчастному брату уделяют столько внимания и заботы. Она стояла у передней скамьи рядом с отцом и откровенно скучала. Она отнюдь не выглядела расстроенной и даже не надела черное, — на ней было розовое летнее платье со шнурком на шее.

Фло подумала, что женщина, стоявшая на коленях, закрыв лицо руками, по другую сторону от Грейс, должно быть, умирает от жары в черном шерстяном платье с длинными рукавами. Потом женщина подняла голову и что-то прошептала девочке.

Марта.

О Боже! Иссохшее морщинистое лицо делало ее старухой. Она добилась столь желанной приставки «миссис» перед фамилией и родила чудную дочку, но, судя по ее лицу, от всего этого она не стала более счастливой. Не помогла и прекрасная новая квартира в Киркби, куда она переехала несколько лет назад, после того как Эльза Камерон покончила с собой, засунув голову в газовую печь. Вероятно, счастье живет в душе, является неотъемлемой частью ее, и не важно, какие события происходят во внешнем мире. Некоторые люди, и Марта принадлежала к их числу, рождаются несчастными.

«Вот я счастлива, по крайней мере, снаружи, — говорила себе Фло. — Я умею видеть хорошее в жизни. Я счастлива с мистером Фрицем, и мы с Бел по-прежнему прекрасно проводим время, хотя нам обеим уже за сорок, — но как бы хотелось быть на двадцать лет моложе. Мне нравится ходить в «Пещеру», действительно нравится, и слушать "битлов" живьем».

Она неясно ощущала чье-то присутствие на последней скамье. Потом человек встал на колени рядом с ней и прошептал:

— Привет, Фло.

— Хью! — Она зарделась от радости и похлопала его по руке. Ему уже исполнилось двадцать три, и Фло он казался самым красивым парнем на планете: высокий, стройный, с мягким выражением лица, добрыми глазами и самой приятной улыбкой, которую ей доводилось видеть. Его волосы потемнели и стали темно-каштановыми, чуть светлее, чем у его отца, хотя и не вились, как у Томми. Хью был помешан на музыке и пропадал в «Пещере»; а Фло всегда слушала по радио хит-парады, чтобы разговаривать с ним на равных.

— Я думала, ты не сможешь уйти с работы, — мягко сказала она. Он учился на электрика и работал в Энфилде.

— Я сказал им, что иду на похороны. Они не могли отказать. Иан был моим другом, он научил меня играть в шахматы. В любом случае, я пообещал Кейт прийти. — Он кивнул головой в сторону передней части церкви, и девушка в ряду за Салли и Джоком обернулась, как будто почувствовала, что говорят о ней. Девушка с зелеными глазами и серебристыми волосами Клэнси, и Фло почудилось, будто она увидела в зеркале себя, только молодую.