— Н-да. Запущенный случай. А если бы этот кто-то не мешал? Ну… просто был всегда рядом с тобой, всегда со всем согласный, умеющий вовремя заткнуться, и вообще — весь из себя идеальный, к тому же очень к тебе привязанный… Как считаешь, было бы веселее?

— Не знаю. Возможно. Потому ты мне и интересен.

— Я? Я не вкусный!!!

— Но любопытный. Возможно, понаблюдав, я пойму, что в тебе такого. Может, тоже заведу себе кого-нибудь вроде тебя… если захочу.

— Угу. Ну это уже прогресс. Все, я — спать. А то скоро рассветет, а я… — Мышонок зевнул, причмокнул, укрылся крылышками с головой и устроился спать.

Рядом с островом раздался тихий плеск.

Дэймос повернул голову и посмотрел на кикимору, решившуюся выползти из топи и попытать счастья, пока все спят. Она была голодная, по-настоящему голодная, но, увидев два алых глаза, — тотчас замерла и, оскалив зубы, тихо зашипела от страха.

— Пошла прочь. — Голос мужчины изменился. Стал ниже, добавились стальные нотки и что-то еще, от чего мороз шел по коже.

Кикимора долго думать не стала. Поесть можно и ил со дна. Не очень питательно, зато живой останешься. А потому, тихо взвизгнув, осторожно попятилась и нырнула обратно в топь, до последнего не спуская глаз с того, кого узнала с первого взгляда — хозяина нежити. Случайно или намеренно впервые за долгое время объявившегося в этом мире.

Кэрт вздохнул и закрыл глаза. В принципе Кэт его отпустила. Можно было возвращаться, а не сидеть среди промозглого холода, чувствуя, как липкий туман забирается скользкими щупальцами под одежду, обжигая холодом непривычную к низким температурам кожу.

В принципе…

Алые глаза открылись, и фигура Кэрта растаяла. А примятая его телом трава постепенно выпрямилась, стирая следы пребывания дэймоса на острове.

Прыжок — кочка. Прыжок — кочка. Прыжок.

Уныло смотрю по сторонам, перепрыгивая с кочки на кочку вслед за графом. Охранники уже скрылись из виду, лишь изредка мелькая на периферии. Один из них разведывает путь вперед, второй — изучает местность.

— Тебе не скучно? — Мышь висел на моем плече, соскальзывая при каждом прыжке и не очень этим довольный.

— Скучно.

— Мне тоже.

Прыг. Прыг.

— И сколько так еще идти?

— Не знаю. Мне уже кажется, что весь этот мир — сплошное болото.

— Хочешь, я полечу вперед и попробую узнать, сколько нам еще плюхать? Может, лес неподалеку.

— Лети.

Мышь полез ко мне на макушку, больно дергая за волосы и постоянно с них падая. Не выдержав, я взяла его в руки и с силой подбросила вверх. Пискнув от неожиданности, Пых все-таки успел раскрыть крылья и даже пару раз ими взмахнуть. После чего с трудом поднялся повыше и, обозрев оттуда округу, куда-то улетел.

Стою, смотрю, хочется пить. Болотной жижи особо не попьешь. Неизвестно, сколько после этого нести будет. А вода из бурдюка надоела. Побывав в суме, она приобрела незабываемый привкус вечности. Я его, по крайней мере, так назвала. Этим привкусом также обладает плесневелый хлеб, ну и все то, что вы случайно забыли на кухне перед тем, как покинули дом дней на…дцать.

Короче, отравиться — не отравишься, но неприятно. Хочется свежей воды.

— Устала?

Поворачиваю голову к василиску.

— Не особо.

— Тогда чего стоишь?

— Нам еще долго?

— Нет. Еще два дня пути, потом будет суша.

— Какое прекрасное слово.

Василиск вздохнул и перепрыгнул на следующую кочку, которая, не ожидав такого нахальства, вывернулась из-под ноги графа и удрала куда-то в сторону. Плеск, меня окатило по пояс, а сам василиск забарахтался в жиже, пытаясь достать до прежней кочки.

Перепрыгиваю поближе на небольшой островок и протягиваю руку.

— Меня засасывает топь.

Вижу. Причем серьезно. Топи здесь какие-то ненормальные. Он барахтается меньше минуты, а уже по пояс увяз в иле. Голова все еще над водой, но он быстро погружается.

Хватаю его за руку и с силой тяну на себя. Ноги оскальзываются, этот островок абсолютно не приспособлен для спасательных операций.

— Ну и… где твоя… охрана, когда она так нужна. — Таща его изо всех сил, я едва-едва сумела вытянуть его на пару сантиметров. И мои кости, если честно, уже трещат. Ему тоже несладко, но, кроме моей руки, уцепиться здесь не за что.

— Тяни. Еще немного.

Да какие проблемы! Люблю подрабатывать… спасателем. Гхыр лиловый.

Перед глазами от сильного перенапряжения поплыли красные круги, но топь потихоньку отпускала свою несостоявшуюся жертву. С каждым выдохом тащить становилось легче.

Ну же! Я рванула так, что послышался тихий треск, а я чуть сама не свалилась в топь, с трудом удержавшись на ногах. Меня снова окатило, после чего вторая рука вцепилась в плечо, и, навалившись всем весом, василиск таки выбрался из трясины на мой островок, где и мне-то особо развернуться было негде.