Шрифт:
— Ты все еще живешь с матерью? — недоверчиво прервала она.
— Несколько лет назад у нее был инсульт. Теперь она — инвалид. По-твоему, я должен был сдать ее в дом престарелых?
На лице Даны отразились потрясение и стыд.
— О… прости, Кейн!
— Я забочусь о ней, а она присматривает за моей дочерью.
— У тебя… дочь? — сдавленно переспросила Дана — очевидно, к такому открытию она была не готова.
Дочь, которая могла бы быть твоей, горько подумал Кейн.
— Мамины болеутоляющие таблетки действуют как снотворное, поэтому она не принимает их, пока я не вернусь домой, — боится не проснуться, если что-нибудь понадобится Джессике. Ей всего три года, и я не хочу оставлять ее на ночь без присмотра.
— Три года… — рассеянно повторила Дана.
— Да. Так что я должен идти.
— О, Кейн, я же ничего не знала! — воскликнула она.
Он взглянул в ее умоляющее лицо, обрамленное разметавшимися черными кудрями, на бесконечно желанное тело, доставившее ему сегодня неземное наслаждение, и голос его невольно смягчился, хотя в нем и сохранились иронические нотки.
— Откуда тебе знать? Ты ведь была в чужих краях.
— Ты мне позвонишь?
На миг Кейна охватило мстительное желание ответить «нет». Но что толку платить за старые обиды, если сейчас он нуждается в Дане — как и она в нем?
— Да. Скоро, — твердо ответил он. — Спокойной ночи, Дана.
Он повернулся к двери, снял цепочку…
— Мы… мы так и не выпили шампанское.
Обернувшись, Кейн бросил взгляд на бутылку шампанского, сиротливо стоящую на кухонном столе. В следующий раз, подумал он, и на губах его выступила легкая улыбка.
— Выпили. Мы пили весь вечер. Лучшее шампанское, какое только могли пить вместе.
Это было правдой — по крайней мере, для него. Ни горечь прошлого, ни неопределенность будущего не мешали Кейну сегодня наслаждаться страстью. Их с Даной не связывают узы страсти, не сковывают цепи долга; они — просто мужчина и женщина, возжелавшие друг друга и по обоюдному согласию удовлетворившие свое сладостное желание. Оба наслаждались каждой минутой этого вечера, оба сполна ощутили сладость любви, избегнув ее неизбежной горечи. И ничего дурного не было в такой связи. Ни грязи, ни пошлости, ни горечи.
— Самое лучшее, — тихо повторил Кейн и, кивнув Дане в последний раз, исчез за дверью.
Что бы ни случилось дальше, Кейн знал, что драгоценные воспоминания об этом свидании останутся с ним до конца жизни.
8
Чертовски беспокойно проведя ночь, Дана с трудом сосредоточилась на предстоящем дне. Каким-то сверхъестественным усилием воли ей удалось выкинуть из головы Кейна и обратиться к насущным делам. Первое, что сегодня предстоит сделать, — подать заявление об увольнении из детского сада, где она проработала последние полгода.
Однако встреча с Джулией Пембертон помешала Дане осуществить свое намерение немедленно.
— Дана! Подожди! — окликнула ее Джулия, увидев, как подруга решительным шагом направляется к воротам. Сама Джулия как раз высаживала из машины своего единственного отпрыска, четырехлетнего Роберта-младшего. — Расскажи, как прошла твоя встреча с Леггетом!
В памяти Даны немедленно всплыл с неимоверным трудом изгнанный оттуда Кейн; на этот раз — утренняя встреча с ним в офисе.
— С Леггетом я не разговаривала, — брякнула она, не подумав.
— Что? — изумилась Джулия. Поставив Робби на ноги, она захлопнула дверцу и торопливо повела малыша к воротам. — Так ты все-таки решила не связываться с этим делом?
— Ошибаешься, — торжествуя, поправила ее Дана. — Я уже получила деньги.
Джулия вскинула брови.
— Уговорила папочку раскошелиться?
Дана покачала головой и отворила дверь, пропуская Робби.
— Я была в инвестиционной компании, которую рекомендовал Роберт.
— Но ты же сказала…
— Дэниел Леггет был занят, и меня принял один из его партнеров.
— И согласился с тобой сотрудничать?
— Да.
— Кто же это был?
— Не все ли равно? — Дана пожала плечами.
— Роберт обязательно захочет знать, — настаивала Джулия.
Что ж, Роберт оказал ей большую услугу и заслужил ответный вежливый жест. Собрав всю свою волю, чтобы взглянуть любопытной подруге прямо в глаза, Дана ответила так равнодушно, как только могла: