– Все в порядке, – сказал я.

Они поблагодарили за чаевые и неслышно скрылись. Я перевел дыхание, все еще напрягаюсь, когда даю эти самые злополучные чаевые, никак не могу отделаться от тягостного чувства, что унижаю человека, а ведь почти не застал Советской власти, когда давать чаевые считалось позором для дающего и унижением для принимающего.

По номеру прошелся осторожно, стараясь ни к чему не притрагиваться. Настоящие апартаменты, первая комната – приемная, вторая – кабинет, третья – спальня. Огромная массивная двуспальная кровать занимает треть площади, по бокам только небольшие туалетные столики.

Только сейчас ощутил, что едва слышно пахнет духами. И хотя духами теперь пользуются и мужчины, но почему-то решил, что духи женские. Да и вообще владельцы гостиниц очень охотно выполняют пока еще негласное предписание, что в целях борьбы с дискриминацией по половому признаку нужно стараться селить в двух– и более местные номера женщин и мужчин поровну.

Постояв на пороге, я вернулся в холл и заглянул в платяной шкаф. Здесь запах духов более стойкий, а на плечиках женские платья и даже костюм. Мне он показался слишком консервативным, все-таки нудистки и в одежде должны быть ярче и более вызывающими, но вообще-то какой из меня знаток…

Я все еще прикидывал, какой же окажется эта нудистка, как дверь отворилась. Вошла женщина, повернулась, закрывая дверь, и я уже со спины увидел, что это далеко не рядовая, более того – нудистка высшего класса. Есть такое понятие «синий чулок», так называют сторонящихся мужчин женщин, хотя на самом деле под мешковатыми одеждами таких синих чулков нередко скрываются офигенные формы. Так вот у этой женщины в самом деле формы офигенные. По крайней мере, если смотреть сзади…

Она повернулась, и я понял, почему она стала нудисткой. Такую фигуру любая женщина захочет показать мужикам не только по одному при совокуплении, а всем сразу. Чтоб смотрели и завидовали тому, с кем ложится в постель, хотя, возможно, она предпочитает однополую любовь.

Лицо умное, строгое, массивные очки в роговой оправе выглядят, как маска для плавания, настолько огромные, глаза серьезные, нос классически тонкий, губы хорошей формы, но без всякого силикона, как и добротная грудь: силиконовая принимает неестественно округлую форму, а натуральная при таких размерах слегка провисает…

– Здравствуйте, – сказал я первым. – Меня зовут Евгений, но вам проще выговаривать как Юджин. Это со мной вам придется делить номер.

Она нахмурилась, взгляд стал недружелюбным.

– Почему это? Второе место уже забронировано.

Я виновато развел руками.

– Сожалею. Видимо, ваш партнер зачем-то снял бронь.

Она покачала головой, не сводя с меня настороженного взгляда.

– Такое не может быть. Ее присутствие завтра обязательно.

– Сожалею, – повторил я, – но вторая половина номера – моя. Если у вас есть вопросы или подозрения, перезвоните портье.

– Я так и сделаю, – сказала она резко.

– Вот и хорошо, – сказал я с облегчением. – Я рад, что объяснять буду не я. Если вы не против, я пока что займу ванную.

– Против, – сказала она немедленно. – На улице жара, я вся в пыли, мне нужно помыться.

Я вздохнул.

– Желание женщины – закон. Я подожду.

– Но прежде позвоню портье, – предупредила она. – Не занимайте ванную комнату.

Я покорно развел руками. Она звонила, выясняла, ссорилась, повышала голос, я вытащил ноутбук и водрузил на «свою» половину стола. Женщина, стоя ко мне вполоборота, говорила четко и сердито, я молча любовался изысканной линией ее груди, успел подключиться к инету и просмотреть пару важных новостей, когда она наконец возмущенно фыркнула и, опалив на мне волосы негодующим взглядом, ушла в ванную, громко хлопнув дверью.

Я скачал пару файлов в загашник, потом разберусь, поймал себя на том, что инстинктивно чешу, как бабуин, то под мышками, то в районе гениталий, наконец озлился: сколько можно занимать всю ванную, мы же все-таки в цивилизованном обществе, а отмена дискриминации должна быть не только на бумаге…

Она лежала в просторной треугольной ванне, вода закрыта толстым одеялом ажурной пены, только голова и плечи нудистки сверху, и, подняв в воздух длинную ногу, над которой поработали прекрасные дизайнеры из ведомства природы, медленно и нежно водит по ней намыленной губкой. На меня метнула сердитый взгляд.

– В чем дело? Я только начала мыться!

– Ни фига себе, – сказал я, – только что!.. Уже двадцать минут прошло. Слона можно вымыть. А если не тянуть, то и стадо. Нет-нет, я не лезу к вам, успокойтесь. Душевая кабинка, к счастью, на месте, никто не спер. Кто в самом деле хочет смыть пыль и пот, тому достаточно и душа.

Она сказала раздраженно:

– А если я не хочу, чтобы вы на меня глазели?

Я ответил учтиво:

– Понимаю вас. Но представьте себе, что я в толпе на тротуаре, когда вы идете со своим юбилейным шествием. Вы не можете избежать моего взгляда! Я все равно рассмотрю ваши сиськи, вашу задницу и даже складки на боках…