— Входи! — снова подтолкнула Инка Стёпку. — Не стесняйся.

Осторожно ступая, Стёпка вошёл в комнату и, увидев возле пианино круглый стульчик, сразу же сел на него и крутнулся несколько раз.

— А ты умеешь тарабанить на этой… пианине?

— Немного умею. Раньше мама меня учила, а сейчас некогда ей. Ты посиди тут, а я пойду, примус разожгу.

Инка побежала в кухню и в дверях столкнулась с тётей Мотей. Тётя Мотя заглянула в комнату и громко спросила:

— Ты зачем оставляешь его одного? Стянет ещё чего-нибудь.

— Тише, тётя Мотя. Не бойтесь. Ничего он не стянет, — покраснела Инка.

— Как глазищами шныряет! Смотри за ним, — уже стоя на лестничной площадке, повторила тётя Мотя и добавила: — В кухне на моей полке винегрет. Дай ему покушать.

Когда Инка вошла, она застала Стёпку стоящим у книжного шкафа.

— Много книг, — вздохнул он. — Покажи мне вон ту, — и он ткнул пальцем на книжку в синей обложке.

Инка достала с полки томик стихов Надсона. Стёпка перелистал книжку, бойко пробежал глазами несколько страниц.

— Буза… Я лучше умею стихи складывать…

— Ну, ладно, Стёпка, пошли в кухню. Я обед буду готовить, — Инка потянула его за рукав.

В кухне за столом сидел Коля.

— А-а, — сказал он, не поднимая головы. Потом вдруг отодвинул книгу и насмешливо проговорил: — Какой шикарный кавалер! Где ты дел рукав?

— А на что мне той рукав? — удивился Стёпка.

Коля закрыл учебник.

— А я бы не панькался с такими бродягами, честное благородное слово… Устраивают такого красавца в детский дом, на всём готовом живёт. Кормят его, учат, на чистую постель спать кладут. А он, паршивец, плюёт на всё это. Из детдома бежит, да ещё простыню казённую с собой прихватывает… Паразит Советской власти, вот ты кто!

— Чего ты привязался до меня? — недовольно буркнул Стёпка.

— Привязался! Эх ты, герой! — укоризненно покачал головой Коля. — Ты должен помогать нашему рабоче-крестьянскому государству. А ты по базарам гасаешь и по сорабкопам, у честных тружеников из корзинок продукты тянешь.

— Не тяну я у честных тружеников, — угрюмо пробормотал Стёпка. — Я у тех тяну, в манто и в шляпках которые, и у напудренных.

Он отвернулся от Коли и стал смотреть в окно.

— Слушай, Стёпка, винегрета хочешь? — чтобы замять неприятный разговор, спросила Инка.

— Э-э… нужен мне твой винегрет, — и он длинно выругался.

— Посмотрите на него! Обиделся! Мимоза какая! У нас на заводе «Красный резинщик» начальник цеха — бывший беспризорник, понял? Так он же человеком стал, ему от всех почёт и уважение. И как ты в свою башку взять не можешь того, что государство помочь тебе хочет, потому что не виноват ты. Зло ты социальное, доставшееся нам от гражданской войны и разрухи.

— Слыхали уже… про зло социальное, — огрызнулся Стёпка.

Коля открыл было рот, чтобы что-то возразить, но в это время послышался звонок. А через несколько минут в кухню ввалилось человек пять рабфаковцев. Они хлопали Колю по плечу и говорили все вместе:

— Колька, ты выучил сопромат?

— Какой ответ в твоей задаче?

— Товарищи! Диамата не будет!

— Я слышу, пахнет винегретом. Колька, доставай винегрет.

Колины приятели поели весь винегрет и, посудачив о том о сём, собрались уходить.

— С комприветом, дорогой товарищ, — попрощался Коля со Стёпкой и, взяв под мышку учебники, последним вышел из кухни. Не успела Инка закрыть за ним двери, как вдруг раздался звонок. Коля влетел в переднюю, зажёг свет и дал девочке свои учебники.

— Подержи минутку. Я забыл одну вещь.

В углу передней стоял Колин деревянный зелёный сундучок. Он открыл его и стал быстро выбрасывать оттуда всякий хлам — рваные рубахи, старые книжки и журналы без обложек, конспекты.

— Чёрт! Где же она? На лекцию из-за неё опоздаю. А, вот!

И он вытащил старую кожаную куртку, лежащую на дне сундука.

— Где этот маленький лорд Фаунтлерой [2] ? Зови его сюда.

— Стёпка! — Инка побежала в кухню и привела Стёпку.

— На, носи на здоровье, товарищ дорогой! — Колька набросил Стёпке на плечи куртку, — И не обижайся на меня.

Стёпка стоял посредине передней с открытым ртом и молчал.

— Чего ты стоишь, как вкопанный?

Инка стащила с него кацавейку и швырнула на пол.

— Надевай кожанку.

Стёпка как-то оторопело, послушно надел её. В углу передней висело в золочёной раме зеркало. Осталось оно жильцам квартиры номер шесть на память от бывшего хозяина дома, присяжного поверенного, удравшего за границу. Зеркало было серое от пыли, с зеленоватыми грязными полосами, Инка слегка подтолкнула к нему Стёпку.