Гости вошли в общий холл внизу, камеры подробно подавали их лица на экраны, а когда встали перед лифтом, я наконец-то заметил, что Жанна и Настена наконец-то что-то сделали со своими отвисающими, как у баб трипольской культуры, молочными железами. Сейчас в моду вошло новое поколение имплантатов для женской груди, с помощью которых женщины могут незначительным сокращением мышц приподнимать грудь почти до подбородка, разводить в стороны, даже менять форму от плоских, как миски, до вытянутых, как бутылочки с длинными, как мизинец, сосками.

Едва они появились, сразу же и пожилые женщины стали выходить обнаженными на улицу. Похоже, их ригористичность объяснялась лишь изъянами в собственных фигурах, а так перещеголяли даже лолит, которым надо и на дискотеку, и на роллейболл, и на сегежку, а зрелым женщинам там уже не в кайф, так что гордо и с достоинством носили свои обнаженные телеса взад-вперед по улицам, оценивающе осматривали друг друга. Раньше модницы критически поглядывали на платья и шляпки, теперь так же придирчиво рассматривают сиськи и жопы, выискивая следы целлюлита.

Коля хихикал, комментировал, но привык настолько быстро, что уже реагировал больше на одетых: что это с ними, задницы волосатые или родимые пятна в виде непристойных рисунков?

Они поднимались в скоростном лифте, Коля тоже осмотрел критически в первую очередь женщин.

– Марина давно бы разделась, – заметил он. – Михаил не дает, скотина… Посмотреть бы ее сиськи. Уверен, у нее соски, как блюдца.

– Сиськи мощные, – согласился я. – Каждое в ведро если и поместится, то с трудом. Думаю, муж поскрипел, пока согласился на имплантат. Они все еще дороговаты, а для таких размеров так вообще…

Он сказал с сожалением:

– Аркаша так и вовсе не даст Жанне оголиться. А нее буфера тоже, любая корова позавидует!

Дверь звякнула и отстрелилась в проем. Аркадий вошел осанисто, как вельможа екатерининских времен, за ним такие же важные и солидные в дородности Жанна и Настена, следом Леонид с новой женой и Михаил с Мариной, с ходу начали поздравлять с днем рождения и удачной карьерой, вручать подарки. Я улыбался, кланялся, благодарил, смущенно разводил руками, стараясь не выронить коробочки, а в мозгу засело удивленное: какой взлет, какая карьера, я делаю то, что умею лучше всего, так уж получилось, что таких немного, остальные хороши в спорте, живописи, шитье костюмов, моделировании, биологии и банковском деле, а я вот по двадцать четыре часа в сутки в нанотехнологиях, знаю все вдоль и поперек, у меня жгучая личная заинтересованность, потому я и среди немногих начал, скажем скромно, выделяться. Ладно, из той же скромности скажем, выделился больше одержимостью, чем особыми талантами, но человек устремленный быстрее приходит к цели, чем одаренный всеми талантами гений, который останавливается и нюхает цветочки вдоль дороги!

Коля все-таки поднялся с дивана, пожал руки мужчинам, обнялся с женщинами, зачем-то огляделся по сторонам, брови поднялись в великом недоумении.

– А где Линдочка?.. Всегда выходила навстречу…

– Коля! – сказала Жанна с упреком.

Аркадий произнес важно, как пастор на кладбище:

– Собачий век короток. Она сейчас там, на небесах. Сидит по ту сторону небесных врат и с надеждой смотрит на всякого входящего. Собаки всегда ждут хозяев.

Коля вздохнул сокрушенно:

– Жаль. Такая была веселая. Хоть и толстая.

– Коля! – повторила Жанна. – Она не была толстая. Это порода такая.

– Хорошая порода, – вздохнул Коля. – Люблю толстых… Тебя тоже люблю, хоть ты и не толстая… ну, разве это толстая? Я как-то слона видел… Да, собаки все идут в рай… и ждут нас там. А женщины, увы, в ад.

Гости проходили в главную комнату, громко топая и сбивая пыль с одежды и обуви, домашняя автоматика все уберет, почистит и освежит. Только Настена взвизгнула, когда к ней подбежали крохотные металлические мышки и быстро-быстро почистили туфли. Технические новинки в жизнь входят очень быстро, даже стремительно, если человек не следит за ними, то рискует купить не просто устаревшую модель, а уже снятую с производства, хотя два года назад не была еще и в новинках.

Ко мне это не относится, я жадно хватаю все самое новое.

В ухе легкий смешок, голос Светланы произнес торопливо: «Володенька, мне всего два светофора, и я в твоих объятиях». «Только дворами со стороны бульвара, – ответил я, – на центральной пробка». «Так и сделаю, – ответила она ласково. – Хорошо, когда хоть кто-то о тебе заботится».

Мягкий щелчок отключения связи, я ощутил недосказанность, но Светлана, как хитрая лисичка, бросила намек и тут же ускользнула. А я, не ответив, как будто бы согласился. Правда, почему и не согласиться, все правильно, это ж хорошо, когда о тебе заботятся, вот только прозвучало это двусмысленно, как-то намекающе, а я с некоторых пор очень чуток насчет подобных поползновений. А насчет объятий хоть и в шутку, но я не возразил тут же, а со Светланой это чревато.

Не думаю, что у нее все рассчитано на эффект появления вот такой красивой блистательной в самый разгар веселья. Просто Светлана изменила бы своей натуре, если бы не опоздала. Все она рассчитывает с точностью, как хороший бизнесмен, но, увы, она не бизнесмен, а бизнес-леди, потому не делает допуски ни на пробки, что отнимают десять-двадцать минут, ни на дополнительное подкрашивание век и губ, что отбирает еще с полчасика.

Она появилась яркая и блистающая, ну это как всегда, лицо мокрое от дождя, мелкие капельки повисли на длинных ресницах, успела промокнуть, пока вбегала в подъезд, глаза цвета мореного дуба, сердце против воли застучало чаще, всегда волнует это соединение силы и женственности, ее широкие прямые плечи и высокая крупная грудь, на этот раз дивно и нежно белая на коричневом от солнца торсе, крупные руки с красиво очерченными мышцами, блестящие шишечки плеч.