— Подобру? — повторила она дребезжащим голосом, словно хотела вслушаться в слово. — Откуда я знаю, что добром кличется на этот раз?

Безбоязненно повернулась спиной, ушла в угол. Там вспыхнул и залил комнату ровный свет масляного светильника. Старушка, не обращая на гостя внимания, возилась с печью, двигала горшками, заслонками. По избе пошел терпкий запах растертых трав, запахло едой. Олег сглотнул слюну, спросил тихо:

— А для чего протертая хват-трава пополам с пореем? Нет, порея там на треть…

Старушка даже не обернулась.

— Волхв-травник? Уже и мужики травами ведают?.. Быстро свет меняется. Только узду скинули, а уж вскачь идут.

За окном скрипнуло. Олег насторожился: Мрак, если проснулся, подкрался бы неслышно. Таргитай спит как колода. Скорее всего Лиска, эта могла не спать ночь, вслушиваться.

— Мохнатый, — сказала вдруг старушка. — Нарочно топает, дабы я знала, что спасет, защитит, сопельки вытрет. Дурень, я могла бы сверху вас всех… За семь верст почуяла, а за три видела как облупленных!

— Мы не желаем худа… — начал Олег.

Старушка повернулась, в руках был горшок. Из-под крышки вырывались клубы пара. Аромат свежесваренной каши потек по избе. Олег невольно сглотнул слюну.

— К столу, — прервала старуха сварливо. — Не объясняй, что давно знаю. Все одинаковые, только мните о себе, что неповторимые. Вас трое из Леса, вы невры, а девка… Она чтит Старый Закон, это мне любо. Ко мне забрались, чтобы просить помощи. Не спрашивай, откуда ведаю! У меня все просят помощи.

На столе появилась миска из кремния. Такие Олег последний раз видел в родном селе. Придвинул к себе обеими руками, дивясь и чувствуя неясную печаль — в родном селе доныне не знают металла, даже простого олова не знают, меди и бронзы! А они трое: Мрак, Таргитай и он — какой путь прошли, сколько вызнали…

Острые старушечьи глаза зорко пробежали по его помрачневшему лицу.

— Что, враз постарел?

Олег вздрогнул:

— Бабушка, откель вы все знаете?

— Поживи с мое, — буркнула старушка.

Кашу ела жадно, беззубый рот дергался, крупные комья падали на стол. Кот наконец спрыгнул, прошелся по столу, задев хвостом Олега, соскочил на пол и пропал. Олег осторожно вытащил свою ложку, спросил:

— А много вам лет, бабушка?

Старуха отмахнулась, отчего каша с ложки полетела через стол.

— Не упомню. А в этих краях — со Льда.

— Со Льда? — не понял Олег.

— Его, родимого, — ответила старуха невнятно. — Не разумеешь? Ах да, откель тебе знать про Лед?.. Когда ледяные горы ушли дальше, тут сперва было Болото без конца и краю. Тогда и завелись упыри клятые… Затем Болото подсохло, наросли деревья. Тогда мы, Первые, и пришли. Нет, пришли, когда еще были болота. Не одно большое, что после Льда: когда подсохло, остались малые, меж ними уже росли деревца — мелкие, каргалистые, но почти настоящие… Тогда еще бродили здесь большие звери. Запамятовала, как их звали, — молодой была, когда последних пустили на мясо… У них еще кишка такая была за место носа, а из пасти два кабаньих клыка торчали в руку длиной!

Олег ошалело смотрел на старуху. Спросил робко:

— Бабушка, ты была здесь, когда эти деревья были… молодыми?

Старуха прошамкала с набитым ртом:

— Эти?.. Деревья — та же трава. Растут, старятся, умирают. За место них вырастают из желудев новые, тоже дряхлеют, рассыпаются в гниль, а сквозь них уже прорастает новая трава… то бишь деревья. Лучше скажи, пошто выбрались из Леса? Жили себе и жили по старому покону.

Олег ерзал, не смел поднять глаза. Острые глаза пронизали его насквозь, как яркие солнечные лучи молодой лист, когда становятся видны все жилки и каморки, даже самые мелкие.

— А ко мне пошто? — спросила она, когда деревянная ложка заскребла по стенкам горшка.

Олег тоже отодвинул пустую миску.

— Благодарствую! Нам бы добыть посох Великого Волхва. С ним, говорят, можно побить погань… Мир станет добрее, как и завещал… завещали боги. Он где-то на Мировом Дереве.

Старушка уловила заминку, голос стал резче:

— Не боги, а Великая Богиня!.. Мать всех богов, испокон правит миром. Ты еще глуп, света не видывал, а уже горами трясешь!

Олег вздрогнул — знает! — сказал торопливо:

— Сам не знаю, как это делается! Помоги, научи!.. Не хочу во зло…

— Мужская сила, — отрезала старуха зло, — злая сила, дикая! Женская магия теплее, мягче. У нее другой ключ, ее могут только женщины. Да и то не всякие, наши зовутся ведающими матерями, попросту — ведьмами. Пошто Богиня дала и мужикам творить чародейство — ума не приложу. Вам бы только рушить, ломать, убивать, зорить.

— Иной раз, — сказал Олег, — дабы сотворить добро, надо убить злодея. Я волхв-травник, лечу людей и зверей, даже деревья. Но, убив злодея, я спасал жизни десяти другим!