Таргитай сел тихий, как мышь. Он чувствовал себя слабым и беспомощным. Хуже того, никчемным. Даже Олег вон как... А ножи вместо кулаков затем, чтобы убрались сразу, не доводили до драки.

Отрок в замызганной одежке носился между столами, собирал грязную посуду, на новых гостей поглядывал пугливо. Таргитай воззвал жалобно:

— Принеси нам поесть! Я не видел мяса уже неделю!

Отрок, похоже, сжалился, Таргитай выглядел больно жалобным, сказал участливо:

— Хорошо, я покажу котлету. Но только издали.

Мрак хмыкнул, высыпал на стол горсть монет. В корчме мгновенно наступила мертвая тишина. Монеты еще звякали, один золотой долго кружил по столу, никак не мог улечься, грязно, за это время шеи у всех за столами вытянулись, глаза стали крупнее, чем у сов, а из кухни выскочил сам хозяин, мокрый от пота, распаренный, и настолько пропахший запахами жареного мяса, вареной рыбы и острых трав, что Таргитай против желания плотоядно облизнулся, а пальцы сделали щепотку, словно посыпал нечто жареное солью.

Хозяин верно оценил новых гостей, ничего не спрашивал, что-то велел двум отрокам, и те начали таскать на их стол все, что было готово. Мясо было жесткое, словно говядина давно кончилась, потому готовили из конины, а теперь и вовсе из телег.

Мрак подозвал отрока:

— Эй парень! Принеси жареного гуся.

— С удовольствием, — отозвался тот.

— Можно и без удовольствия, — разрешил Мрак, — но обязательно с гречневой кашей.

Гуся, похоже, побежали резать, а пока на стол начали метать жареную рыбу, мелких птах, лишь затем принесли испеченного в печи кабанчика.

— Вам поросенка с хреном?

Мрак кивнул, но Олег возразил:

— Нет, хрен отрежьте.

Кабанчика на стол ставили два отрока, занял половину стола. Одуряющий запах ударил в ноздри, а когда Мрак всадил нож в покрытую коричневой корочкой спину, та проломилась с хрустом, запах повалил мощный, сшибающий с ног, обильно потек пахучий сок. Таргитай взвыл, трясущимися пальцами подломил горячий бок и, обжигаясь, выломал из бока пару ребер, зажаренных умело, корочка темно-коричневая, ломается, как пленка тонкого льда, сладкий сок сразу потек по пальцам, Таргитай жадно слизнул, чувствуя, как его язык начинает доставать до локтя.

Мрак прорычал довольно:

— После такой работки... да поесть в охотку!

Олег хмыкнул набитым ртом. Он насыщался ровно, не кидался за сладкими кусками как Таргитай, и не выискивал кости со сладким мозгом внутри, подобно Мраку, а как лесной пожар подбирал все, что лежало вблизи, и так двигался дальше, к середине стола.

— Хороша награда, — сказал он, — за спасение мира.

Когда кости смели на пол, а взамен кабанчика поставили что-то вроде тазика с жареной рыбой, Таргитай вроде бы начал насыщаться. Глаза стали сытые, подернулись пленкой, как у большой сонной ящерицы на солнышке. Однако голову втягивал в плечи, будто ждал тумака в затылок.

— И все-таки не понимаю, — признался он. — Совсем не понимаю. Хоть вы и объясняли...

Олег проворчал:

— Я тоже не понимаю. Мир ничего не замечает!.. Но не станешь же кричать, что мы его спасли?

Мрак сказал ядовито:

— Все-таки хочешь, чтобы весь мир собрался и целовал в задницу? Хочешь, по глазам вижу.

— Ну, не так уж грубо... но чтобы как-то отметилось.

— Шапку с лентой, аль полоску на портки?

Таргитай смотрел на них непонимающими глазами:

— Это вы опять шутите?.. Вы говорите заранее, когда шуткуете. Я думал, это забыто с того дерева...

— Какого?

— Ну, когда еще в лесу были? Змея птенцов жрякала... а вы хотели от бедной тетки награду за доброе дело.

Мрак и Олег переглянулись. Олег приставил большой палец к виску и помахал растопыренными пальцами. Мрак буркнул:

— Хотя какая разница?.. Что птица, что весь мир. Дело не в плате, а какая плата. И сколько ее.

Таргитай кивал, ему было еще не понятно, просто Мрак говорил очень убедительным голосом, даже чересчур убедительным, даже Олег согласился:

— А я как раз понимаю, что от монетки можно и отказаться, благородством покрасоваться, особо когда девки близко, но когда суют золотую гору... гм...

Таргитай посмотрел с отвращением и ужасом. Олег протестующе выставил руки:

— Не надо на меня смотреть как на Ящера. Еще в орало запряжешь... Но на мне где сядешь, там и слезешь. Я тебе такое напашу! Я рассуждаю, как человек того мира, который мы спасали. Я сам не хочу жить в таком, хочу лучший, но где его взять? Надо тащить за уши этот.

Мрак проговорил медленно:

— Олег, тебя чересчур сильно по голове треснули. Ты хоть понимаешь, что брякнул?.. Спасти мир — это раз плюнуть, если силенка да еще удача. А тащить за уши... всей жизни не хватит. Да что там жизни! Гора вырастет и рассыплется, а человек все еще будет сидеть в болоте. Ну, разве что на волосок приподымется.