Он признался:

— Если честно, просто повезло.

Даже не отводя изумленных глаз от блистающей Жемчужины, она видела его честное лицо, чересчур чистое для колдуна. Только везением можно объяснить такое, когда никто из могучих и умелых не смог, а простак из Леса пришел и взял, случайно выбрав время, когда стража либо спит, либо перепилась, ловушки сломались, а огнедышащие звери улетели на сезонное спаривание.

— Ты счастливец, — сказала она убежденно.

Он протянул ладонь, на которой блистал и рассыпал радостные лучи Свет Первых Дней Творения:

— На, раз тебе это нужно. Мне главное, что нас теперь двое! У тебя есть мудрость, понимание... а у меня... ну, хотя бы везение! Это уже что-то. Кого бы еще привлечь, как думаешь? И как?

Она вздрогнула, с величайшей бережностью приняла в обе ладони величайшую драгоценность. Свет упал на ее лицо снизу, оно внезапно показалось Олегу намного старше, жестче, словно вырезанное из темного камня, а в зрачках заблистали багровые огоньки.

Глаза как впились в Жемчужину, так и не отрывали взора.

— Что? О чем ты?.. Ах да, двое.

— Ты же обещала, — напомнил он.

— Ах да... — повторила она совсем рассеянно.

— Мы должны как-то объединить магов, — напомнил он. — Хотя бы самых сильнейших.

Она кивнула:

— Да-да, помню... У тебя была такая странная идея...

— Ее надо осуществить, — напомнил он. — Ты обещала.

По спине прошел холодок дурного предчувствия. В роскошном помещении словно повеяло северным ветерком, а под сводами жалко пискнуло.

Ее глаза наконец обернулись в его сторону. Брови были все еще вздернуты, хорошенький ротик приот-крылся в удивлении, но глаза медленно теряли восторг юной девушки, суровели. Пухлые губы чуть отвердели, с обеих сторон проявились жесткие складки.

— Ты счастливец, — повторила она. Голос ее менялся от удивленно-восторженного к холодному, расчетливому, от которого у него по спине пробежали мурашки. — Но тебе повезло настолько крупно, что ты исчерпал везение на сто лет вперед.

Он пробормотал:

— Я не думаю, что столько можно прожить...

Ее веки чуть дрогнули, но голос качнулся лишь самую малость:

— Ты конечно же столько не проживешь. Уже потому, что решился на такую глупость.

— Это не глупость, — возразил он. — Это совсем не глупость...

— Но сродни глупости?

— Может быть, — согласился он. — На многое замахнуться — это всегда сродни глупости. Так вот, ты обещала...

Она покачала головой, не сводя с него насмешливого взгляда:

— И ты поверил обещаниям женщины?.. Да ты еще глупее, чем я думала.

Виски начало покалывать, словно изнутри били крохотными копьями. Жар пошел из груди, тяжелая кровь наполнила шею, первая тяжелая волна ударила в голову с силой тарана, разбивающего городские ворота.

— Ты обещала, — повторил он изменившимся голосом.

Она смотрела с любопытством:

— Ого, птенчик начинает сердиться... Дело вовсе не в твоей мощи. Тебе повезло добыть Жемчужину Желаний, потому что никто не ожидал подобной дерзости от какого-то лесного бродяги, понял? А что касается силы... то даже если ты силен... в чем я все еще сомневаюсь, если ты очень силен, повторяю, то что сила против искусства?.. Даже если ты умеешь подчинять себе Змеев...

Он прохрипел, глядя в ее невинное личико:

— Но ты тогда сказала... Колоксаю... что будешь с нами...

Ее тонкие брови взлетели вверх.

— А ты при чем?

— Мы были... вместе...

— Ну и что? Я обещала ему.

Он поник головой, неожиданно вырвалось:

— Скажи... только правду!.. Если бы Колоксай был со мной... ты бы пошла с нами?

Она уже кивнула, но глаза волхва были такие умоляющие, непонимающие, что она едва ли впервые в жизни вдруг ощутила потребность сказать в самом деле правду, хотя не видела острой необходимости. Или же не посчитала его достойным лжи.

— Нет, конечно. Но тогда бы я нашла другую причину. Я так... вот тебе мой ответ. А теперь...

Она щелкнула пальцами. Лицо ее стало жестоким. В следующий миг страшный порыв ветра сбил его с ног, Олег успел увидеть, что несет прямо на каменную стену, сжался в смертельном страхе, не успевая ни Слово Защиты, ни даже найти такое слово... но в последний миг стена исчезла, сверкнул свет, пахнуло горячим...

Он упал на горячий песок, сухой и накаленный. В ярком синем небе полыхал яростный оранжевый диск. Воздух сухой, горячий, и Олег, поднявшись на колени, потрясенно увидел пологую гору оранжевого песка, вершинка которой словно бы дымилась — ветерок срывал песчинки, тем самым передвигая всю песчаную гору.