В 1547 году, когда русские рати ходили «к Казани горнею стороню», Михаил Воротынский был воеводой полка правой руки («в правой руке», как записано в разрядной книге). В 1549 году, когда снова был объявлен поход на Казань, приказано «в Ярославле быть воеводам левой руки князю Михаилу Ивановичу Воротынскому да Борису Ивановичу Салтыкову». В 1550 году он снова упомянут разрядной книгой в числе воевод «от казанской украины» - был в Костроме наместником, однако в июле «по крымским вестям» был срочно отозван в Коломну, а затем вместе с другими воеводами «ходил с Коломны царевича поберечь» к Рязани. В 1551 году Михаила Воротынского отпустили в свой «удел», в Одоев, возвращенный ему царем Иваном Грозным вместе с почетным званием «слуги». Но ненадолго. Под тем же годом в разрядной книге записано, что «с Дмитриева дня (26 октября) по ногайским вестям на Рязани были слуга и воевода князь Михаил Иванович Воротынский да воевода Андрей Михайлович Курбский». Такая уж была служба у русских воевод того времени – каждый год, без передышки, до смерти или увечья. Или… до государевой опалы.

Но пока звезда «слуги и воеводы» князя Михаила Ивановича Воротынского поднималась все выше. В «приговоре» 1552 года о казанском походе записано: «В большом полку воеводы боярин князь Иван Федорович Мстиславский да слуга князь Михаил Иванович Воротынский». Михаил Воротынский, таким образом, занял второе место в военной иерархии Российского государства.

Казанский поход готовился в сложной обстановке: в любой день можно было ожидать нападения крымского хана с юга. Недаром в «приговоре» говорилось, как царю «итти на свое дело и на земское к Казани и как ему своего Дела беречь от своего недруга, от крымского царя». Не случайно, конечно, местом сбора войск была названа Коломна: отсюда, при необходимости, можно повернуть полполки и на юг, на «крымскую украину». Царь Иван Грозный должен в Коломне «с людьми собираться и ждать из Крыма вестей», и лишь после того, как «будут вести полные про царя крымского, что ему на украины не быть», «итти на свое дело к Казани». Более того, под вопросом оказалось участие самого царя в казанском походе По свидетельству летописца», «в совете было много различных слов, чтобы государю не самому быть, но послать воевод, многие потому что были государю в то время недруги, крымский хан и ногаи».

Опасения не были напрасными. Крымский хан напал на Тулу. 22 июня 1552 года «пригнал с Тулы гонец от князя Григория Темкина, что сам царь (крымский хан) пришел и приступает к Туле, и иные многие люди воюют, а наряд с ними многий и многие янычары турецкие». Защитники Тулы отразили все приступы и «с нечестивым» бились, и от города отбили». На помощь им уже спешили «легкие воеводы» с конными ратями. Крымский хан принял их за авангард всего русского войска и поспешно отступил. Это отступление было похоже на паническое бегство, хан Девлет-Гирей даже «телеги пометал и верблюдов много порезал, а иных живых бросил», при переправах через реки «пушки некоторые и кули потопил, и порох».

1 июля все «воеводы к государю на Коломну с тульского дела пришли и сказали государю, что царь пошел невозвратным путем, а станичники за ним поехали многие, и которые станичники приезжают, те сказывают, что царь великим спехом идет, верст по 60 и по 70 в день, и коней бросает много». Теперь можно было начинать казанский поход.

Среди воевод, отразивших набег Девлет-Гирея, был и Михаил Воротынский. По записи разрядной книги, «царь и великий князь велел итти к Туле… из большого полка слуге и воеводе князю Михаилу Ивановичу Воротынскому». Вероятно, он и возглавлял полки, отогнавшие крымских татар: старше его чином воевод в полках, выдвинутых за Оку, не было.

В начале июля русское войско выступило в поход. Есть данные, что численность его достигала, ста пятидесяти тысяч, хотя некоторые военные историки, например, Е. А. Разин, считают эту цифру завышенной. «Наряд» состоял из ста пятидесяти «больших пушек», которые сыграли решающую роль во взятии Казани. По двум маршрутам – через Владимир и Муром и через Рязань и Мещеру – полки двигались к Свияжску, русской крепости двадцати пяти километрах от Казани, которая была построена во время прошлого казанского похода. Всего за четыре недели русские мастера возвели деревянные стены и башни, дома и амбары для припасов. Так была создана база осады.

Осада и штурм Казани (1552)

Русское войско, которое пришло в Свияжск 13 августа, Получило там боеприпасы, продовольствие, средства осады, пушки – боевые запасы накапливались давно, по Волге сюда приходили судовые караваны. 17 августа началась переправа через Волгу, длившаяся два дня. За это время на судах и на плотах были перевезены десятки тысяч воинов, тяжелый «наряд», ядра и порох, материалы для осадных работ.

19 августа русские полки подступили к Казани. Казань была сильной крепостью, к тому же защищенной с двух сторон серьезными естественными преградами – болотистой речкой Казанкой и тинистым Булаком. Удобное для приступов место было только с востока, с Арского поля, но из расположенного за полем леса возможны были тыловые удары татар (что и случилось впоследствии). Столицу Казанского ханства окружали крепкие деревянные стены с пятнадцатью башнями, рвы глубиной до пятнадцати метров. Внутри городских стен, на холме, была еще одна крепость с восемью башнями и высокой дубовой стеной. Город имел многочисленный гарнизон: тридцать тысяч казанцев и три тысячи ногаев; его поддерживал почти тридцатитысячный отряд конницы князя Япанчи, нападавший из Арского леса.

Несколько дней русские воины заготавливали бревна и хворост для палисадов и туров, потом начались осадные работы. Город окружили со всех сторон. На Арском поле разбили свои станы большой и передовой полки, которым предстояло нанести решающий удар. Левее, за речкой Булак, стоял царский полк, там находилась ставка Ивана Грозного.

Все ближе и ближе продвигались к стенам крепости линии туров и бревенчатых палисадов, под их прикрытием устанавливались пушки. Осадным работам очень мешал огонь со стен и многочисленные вылазки казанцев. Против Арских и Царевых ворот установкой туров руководил «большой воевода» Михаил Воротынский. Туры в этом месте уже придвинулись к самому рву. Казанцы ночью устроили неожиданную вылазку. В темноте разгорелся жестокий бой. Михаил Воротынский сражался в первых рядах, получил несколько ран и спасся только благодаря крепости своих доспехов. В конце концов казанцы были сброшены обратно в ров, туры удалось отстоять.

29 августа установленные за турами пушки начали обстреливать Казань «стенобитным боем и верхними пушками огненными». Русские розмыслы [36] рыли подкопы под стены и башни. Взрывом одиннадцати бочек пороха был уничтожен подземный ход, по которому казанцы ходили за водой. Еще раньше перегородили плотиной и отвели от города речку Казанку. На Арском поле выстроили деревянную башню высотой тринадцать метров, только больших пушек на ней насчитывалось десять. Башню подкатили к стене между Царевыми и Арскими воротами и стреляли по городу, «аки с небес». Казанцы несли больше потери.