Пожалуй, Пантиков одним из первых краевых руководителей почувствовал необходимость подкрепить усилия практиков, организаторов сельского производства научной мыслью. Все же в нем говорили самостоятельный опыт и хватка ученого — исследователя. Коллектив ученых Всесоюзного научно — исследовательского института масличных и эфиромасличных культур начал оказывать постоянную помощь колхозам восьми районов. В 58 колхозах институт проводил опытническую работу. В районы для чтения лекций и оказания хозяйствам практической помощи систематически выезжали лауреаты Государственной премии В. Е. Борковский и В. С. Пустовойт.

Коллектив Кубанского сельскохозяйственного института взял шефство над колхозами Анапского, Новокубанского, Майкопского, Курганинского, Кущевского, Павловского, Кореновского районов. Одним из примеров может служить тесное содружество ученых института и колхозников сельхозартели имени Кирова Кореновского района. Тогда группой ученых: докторами сельскохозяйственных наук А. И. Носатовским, Д. Н. Бекетовским, П. Ф. Расходовым, кандидатами наук П. Ф. Варуха, Н. И. Володарским, А. Д. Костылевым, Н. А. Тхагушевым были разработаны мероприятия по повышению урожайности сельскохозяйственных культур, садов и виноградников, увеличению продуктивности животноводства, роста общественного хозяйства колхоза.

Результат не замедлил сказаться: отдельные колхозы и совхозы края добились в 1948 году рекордного урожая, а инициаторы Всесоюзного социалистического соревнования колхозники сельхозартели «Комсомолец» Павловского района получили на площади 217 гектаров по 212 пудов озимой пшеницы с каждого гектара. В колхозе имени Калинина этого же района на площади 180 гектаров было выращено озимой пшеницы но 199 пудов. В совхозе «Тихорецкий» на площади 503 гектара собрали по 203 пуда.

Пантиков отчетливо осознавал и другое: необходимо укрупнение колхозов. Ведь в те годы на Кубани имелось 40 процентов колхозов, располагавших земельной площадью менее 1000 гектаров. Эти хозяйства не могли производительно использовать тракторы, комбайны и другую сложную сельскохозяйственную технику. Они не имели средств на содержание специалистов, постройку животноводческих помещений, на орошение полей, приобретение породного скота, оборудования и удобрений. Объединение мелких колхозов в крупные стало жизненной потребностью дальнейшего развития сельского хозяйства. Укрупнение колхозов в крае, как и во всей стране, началось весной 1950 года.

Тогда же общая посевная площадь в крае превысила довоенный уровень. Посевы озимой пшеницы увеличились с 1130 тысяч до 1275 тысяч гектаров.

В октябре 1952 года Пантиков, принимая участие в работе XIX съезда партии, впервые так близко видел И. В. Сталина. Вождь был тяжело болен, и по всему чувствовалось, что слова, которые он произносил своим характерным голосом, давались ему с большим трудом. Тогда Сталин положительно оценил работу партийных и советских организаторов Кубани по подъему села.

Не менее насыщенными в председательской биографии Пантикова были и два последующих года. Время рождало новых героев. И вот но инициативе тракторной бригады Малороссийской МТС, возглавляемой Героем Социалистического Труда И. А. Бунеевым, развернулось соревнование за наиболее рациональное использование резервов МТС, за выработку на каждый 15–сильный трактор по 1100 гектаров пашни, за снижение затрат на 20 % на ремонт тракторов и сельхозмашин. Лозунгом соревнования было: «Каждый одиннадцатый день работать на сэкономленном горючем и выполнять все тракторные работы только с отличным качеством». Газета «Правда» писала: «Начатое по инициативе кубанских трактористов социалистическое соревнование за наиболее полное использование резервов МТС в короткий срок распространилось по всей стране».

В те годы, казалось, пришло время ученого и исследователя по вопросам механизации Петра Петровича Пантикова. То, о чем он писал в своих научных трудах и обеспечивал реализацию на практике, поддержало правительство страны, приняв постановление Совета Министров СССР «О комплексной механизации сельскохозяйственного производства, повышении урожайности и продуктивности животноводства в колхозах и совхозах Краснодарского края». По сути дела, был одобрен и рекомендован к распространению опыт кубанцев в наиболее новом и перспективном деле. К заслугам Пантикова можно отнести и принятие другого, не менее важного постановления правительства — о дополнительных мерах помощи колхозам Краснодарского края в проведении механизации трудоемких работ на животноводческих фермах и заготовке кормов.

Но, пожалуй, истинным и наиболее широким признанием заслуг кубанцев в развитии села стала начавшаяся тогда демонстрация фильма о колхозном счастье — цветной музыкальной комедии «Кубанские казаки», поставленной кинорежиссером Иваном Пырьевым. Фильм снимался в основном в Курганинском районе Краснодарского края и прославлял труд кубанских хлеборобов.

Сейчас он подвергается резкой и во многом справедливой критике за несоответствие реальности. Но критика подчас забывает, что у фильма «Кубанские казаки» есть своя правда, что этот фильм — сказка несет весьма серьезную информацию ментального характера, передающую дух того времени. Одна журналистка вспоминает интервью с участ ницей съемок фильма: «Она рассказала, как голодны были эти нарядные парни и девушки, на экране весело рассматривавшие муляжи фруктов, изобилие из папье — маше, а потом добавила: «Мы верили, что так и будет и что всего много будет — и велосипедов, и седел, и чего захочешь. И нам так нужно было, чтобы все было нарядно и чтобы песни пели».

Надежда на лучшее и питаемый ею оптимизм задавали ударный ритм началу послевоенной жизни, создавая особую — послепобедную — общественную атмосферу. Главное — война была позади… Была радость труда, победы, дух соревнования. Эмоциональный подъем народа, стремление приблизить своим трудом по — настоящему мирную жизнь позволили довольно быстро решить основные задачи восстановления. Однако этот настрой, несмотря на его огромную созидательную силу, нес в себе и тенденцию иного рода: психологическая установка на относительно безболезненный переход к миру («Самое тяжелое — позади!»), восприятие этого процесса как в общем непротиворечивого, чем дальше, тем больше вступали в конфликт с реальной действительностью, которая не спешила превращаться в «жизнь — сказку».