— Да будет тебе известно, — Пру нарушила недолгую тишину, — что в городе есть масса женщин, которые распрощались бы со своими верхними зубами, чтобы только пройтись с Сэмом. Такой приятный молодой человек.

«Воспитанный, с гарантией занятости», — мысленно продолжила Кейт.

Они с Сэмом уже встречались. И хорошо проводили время вместе. Но никто из них не был готов услышать свадебные колокола.

Она не стала откровенничать об этом с тетушкой Пру, потому что та принялась бы хлопотать с двойным усердием, подыскивая новый вариант.

— Хочешь, подвезу тебя завтра? — Кейт решила, что если уж какая-то машина и должна покрыться снегом, то лучше старый теткин «бьюик», а не ее «матрикс». К законам Пру относилась как и большинство жителей Гранвилля и обладала рассеянным вниманием, поэтому Кейт казалось, что скользкая дорога тем более не улучшит водительского умения Пру. — Я выезжаю в шесть.

— Нет, мне нужны мои восемь часов сна. Кроме того…

— Я видела «бьюик».

— Проклятая колымага. Все из-за новых шин, которые Норрис Эдельман поставил в прошлом месяце. Не прилегают к дороге, как надо. Саймон заберет меня, потому что у него полноприводная машина.

— Неужели? — поддразнила Кейт. Что-то подсказывало ей, что адвокат, у которого на горизонте уже виднелась пенсия, втрескался в ее дорогую старую деву-тетушку.

— Да, и не только у него, милочка. Он сказал, что чувствует себя не в своей тарелке, оставшись в стороне от подготовки чемпионата, вот и решил потрудиться бесплатным водителем и сделать свою машину на время «габомобилем». Мужчины обязаны помогать. Ах…

— Хорошо. — Теперь на одну проблему меньше. Кейт зевнула. — Извини. Пойду ложиться. Спокойной ночи.

В обычный вечер Кейт разожгла бы камин и уселась с бокалом вина и сканвордом судоку. Но сегодня она слишком утомлена, слишком поглощена мыслями, слишком перегружена адреналином.

Она переоделась в спортивные брюки и кофту с надписью «Чокнутые рулят».

Прежде чем забраться в постель, Кейт взглянула в окно. Соседний дом из-за пелены снега почти не был виден.

Ночью она просыпалась несколько раз, чтобы посмотреть в окно. К двум часам ночи нападало уже почти полметра снега. К трем — еще сантиметров десять. К четырем слой приблизился к метровой отметке. Кейт наконец провалилась в беспокойный сон, откуда ее вырвал звук будильника в шесть утра.

Первым делом она подошла к окну. Светило солнце, и кругом переливалась — Кейт ахнула — метровая шапка девственно-чистого снежного покрытия.

Неужели придется все отменить? Оставить участников у разбитого корыта? Успели машины очистить улицы или нет? А парковку?

Она устроила обыск в шкафу в поисках зимних сапог. В Виргинии таких снегопадов не бывало, а ей так и не пришлось купить себе другие с момента возвращения в Гранвилль. Кейт крутилась как белка в колесе: то ремонт в музее, то организация мероприятий, то сбор пожертвований — и успевала только из машины пробежаться до музея, а потом прыгнуть обратно в машину и вернуться домой.

Кейт понимала, что где-то есть старая экипировка на случай сильных снежных заносов. Отец ушел на покой и переехал во Флориду, где мог круглый год играть в гольф, но она знала, что он никогда ничего не выбрасывал. И очень надеялась, что не придется лезть на чердак.

Зевая, Кейт добрела по коридору до свободной спальни и открыла шкаф. Он был завешан одеждой и забит картонными коробками. Она вытащила несколько и нашла коробку с надписью «Зимняя одежда».

«Нашла!»

Она потянула коробку, подняла ее и стала наклонять до тех пор, пока ее содержимое не выпало на ковер.

Кейт подняла розовый комбинезон, который подходил шестилетнему ребенку. На секунду замешкалась, поддавшись воспоминаниям. Мать всегда одевала ее в розовое, хотя этот цвет не гармонировал с ее рыжими волосами. Мать погибла в автокатастрофе, когда Кейт было десять лет, однако она все еще помнила, как в этом комбинезоне гуляла во дворе, а мать смотрела за ней в окно.

Кейт свернула комбинезон и положила на кровать. Нашла пуховик для занятий на лыжах, в котором ходила в старших классах. Конечно, ни на каких лыжах она не каталась. У нее не было времени учиться. После смерти матери все свободное от сна время она проводила в музее с профессором.

Кейт разрыла одежду в коробке и улыбнулась, извлекая оттуда свое старое стеганое пальто «три четверти» — огненно-красного цвета и длиной до бедер. С цветом волос оно сочеталось не лучше, чем розовый комбинезон. Капюшон был отделан белым мехом под кролика. Так называемый мех с годами поблек, но пальто все равно нравилось. И прекрасно подходило для расчистки снега.

Кейт отыскала свою любимую вязаную шапку, длинную и островерхую, как у эльфа, из красных, желтых и оранжевых полос. Над бедной шапкой постоянно потешались и говорили, что ей не хватает длины, чтобы вместить все мозги ее хозяйки: «Кати чок-ну-тая и носит ду-рац-кую шапку».