Он оставался нахмуренным, зеленые глаза потемнели, а брови сшиблись на переносице. Томас спросил осторожно:

— А сейчас тревожит что?

— Многое, — признался Олег. — Честно говоря, меня сбили с толку знаки Тора и Локи на фронтоне замка и на стенах. Была у меня глупая мысль, что древние боги пытаются взять реванш... По логике событий так должно, да и время примерно подходит...

Он снова впал в глубокую задумчивость. Томас сказал нетерпеливо:

— Не спи, замерзнешь. А почему передумал?

— Языческие боги, — объяснил Олег, — не прибегают ко всем этим туманным штучкам вроде видений, знаков и голосов. Они являются сами вживую и говорят тебе в лоб, что хотят. От тебя или вообще. Без иносказаний, намеков и толкований. Могут и по башке стукнуть, если забудешь поклониться. Наши старые боги ощутимые, осязаемые!

Томас сказал нетерпеливо:

— Да какая разница? Все равно демоны!

— Не глупи, — сказал Олег, — разница большая. Хотя, конечно, намеренно или нечаянно, их зачислили в разряд демонов, хотя, как уже сказал, это дичайшая ерундовина. Но теперь, с точки зрения любого невежественного человека... а кто сейчас вежественный?.. древние боги тоже демоны...

— А когда ты... заподозрил? — спросил Томас ошарашенно.

— Разве я не сказал? — удивился Олег. — Когда въехали в замок, там прямо на фронтоне свежий знак Тора. А в холле и в коридоре, по которому нас вели, эмблемы Локи. Ну, а потом на обеде, когда герцог поднял тост за просвещение...

— Ну и что, — пробормотал сбитый с толку Томас. — Просвещение... хорошо...

— За просвещение, — закончил Олег, — и за того, кто за ним стоит. А среди фрондирующей знати упорно распространяется слух, что просвещением люди обязаны Дьяволу.

Томас ахнул.

— Как можно? Ведь только церкви и монастыри всюду открывают школы, университеты...

Олег сдвинул плечами.

— Экстравагантные слухи всегда интереснее, чем скучная реальность. Даже имя дьявола «Люцифер» ухитряются переводить как «Дающий знания» и все такое. Словом, пока ты по бабам...

— Я не по бабам, — затравленно огрызнулся Томас. — Я верен Яре!

— Даже, — спросил Олег с сомнением, — когда пьяный? Ты вроде вовсе лыка не вязал. В смысле подпругу бы не сумел затянуть. Словом, здесь считают, что всем прогрессом люди обязаны не Богу, который держал людей в раю голыми, босыми и невежественными, а именно падшие ангелы научили людей пахать землю, приручать скот, добывать железо и ковать из него мечи и орала... К примеру, Азазель научил людей делать шахты и доставать с глубин разные металлы, сплавлять их, вообще создал металлургию. Шамхазай — помощник Азазеля — научил людей колдовству и использованию магических свойств растений. Бракиель научил людей наблюдать за звездами, то есть привил начатки астрономии, Кохвиель и Тамиель научили людей астрологии, Сахариель — дал понимание о периодах Луны... Вообще-то, если честно, все так и есть, я тебе уже говорил, именно эти падшие ангелы продвинули людей к прогрессу и помогли создать все цивилизации, но выводы эти ребята делают совсем не те, не те...

Томас слушал его с ужасом, глаза округлились, рука хваталась то за меч, то за крест, Олег криво улыбался, все понимая, но объяснить очень просто не удается, слов таких нет, а сложно не поймет рыцарь. Да и не должны звучать сложные объяснения, если направлены не мудрецу, а простому народу, а рыцари — куда уж проще.

— Олег, — воскликнул Томас, — что ты говоришь?

Олег развел руками.

— Томас, это правда. Однако правда и то, что только церковь раздувает огоньки знаний, строит школы и открывает университеты. Но это одним баронам неинтересно, а другим — выгоднее делать вид, что церковь накопила слишком уж большие земельные угодья, собрала за стенами монастырей много золота, вообще у нее опасно большое влияние на простой люд...

Лес измельчал, деревца все искореженные болезнями, уродливые, с осклизлыми ветвями, под копытами чавкает, хлюпает, очень редко треснет сучок, гораздо чаще с отвратительными звуками лопаются разбухшие болотные растения. Томас чувствовал неприятный гнилой холод, солнечные лучи здесь теряют убойную силу, запутавшись в ядовитых испарениях. Если в лесу под сенью деревьев бодрящая прохлада, то здесь как будто спустился живьем в могилу или в подземный склеп, двери которого не распахивались тысячи лет.

Он покосился на Олега, но отшельник едет спокойный и отрешенный от суетности мира. Лицо благообразно, умиротворенно, словно у настоятеля образцового монастыря, который полностью на содержании королевской казны. Очень медленно тяжелые веки поднялись, Томас увидел ярко-зеленые, как молодая трава, глаза отшельника, они сузились, рука с непостижимой скоростью метнулась к поясу, тут же из ладони вылетело нечто блестящее...

Обомлевший Томас не успел даже отклониться от летящего острием вперед кинжала. А тот чиркнул по щеке крестообразной рукоятью, хрястнуло, послышалось злобное шипение. Опомнившись, Томас выхватил меч, но длинная зеленая змея уже упала обратно в болото. Темная вода взлетает гнилостными брызгами, испуганные жабы прыгали в воду и затаивались под корягами, а змея все билась и билась, не в силах ни проглотить вонзившийся в глотку кинжал, ни выплюнуть.

Томас спрыгнул с коня, под тяжестью доспехов ушел до колен, а когда шагнул к змее, провалился почти до пояса. С проклятиями взмахнул кинжалом, острое лезвие легко отсекло голову. Томас сделал еще шаг и потянул свободную руку к отсеченной голове, но провалился под грудь. Кое-как ухватил голову, выдрал из пасти кинжал Олега, калика наблюдал с коня, неподвижный, как громадная болотная кочка.

— Вот... — прохрипел Томас... — достал... возьми...

Калика покачал головой.

— Он такой грязный, — сказал он задумчиво, — оставь у себя. Да и ты какой-то... не совсем тот красавец, что блистал на балу. От тебя как-то странно пахнет...