– У Куябы и без того несокрушимые стены, – наконец проговорил он вяло. – Их никаким тараном… Нет таких лестниц, чтобы хватило до верха стены… Если же связать по три лестницы, обломятся под своим весом, как сухие соломины.

Вяземайт возразил угрюмо:

– Я не знаю, как одолеем стены… но что построили руки людские, то они же и разрушат. А вот меч… он не даст рушить стены! Не знаю как, но не даст. Весь город под его защитой.

Полог откинулся, вдвинулась массивная ходячая скала, проворчала что-то невразумительное, похожее на громыхание в отдаленных тучах. Если и была для воеводы ночь бессонной, то на нем не сказалась: суров, подвижен, несмотря на пугающие размеры, маленькие умные глазки смотрят остро, пронизывающе.

Не присаживаясь, налил себе плакун-травы, с удовольствием сделал пару могучих глотков. Вяземайт хмуро смотрел на его дергающийся кадык.

– Что с войском?

Аснерд заглянул в чашу, снова поднес к губам и уже не отрывался, пока не осушил до дна.

– Есть уныние, – признался он. Вытер губы тыльной стороной ладони, добавил: – Небольшое, но есть. Очень уж настроились красиво в город победителями… Честно скажу, если бы сейчас напали куявы, то не знаю, не знаю. Сумели бы разъяриться?.. А что узнал ты? За тобой, я видел, тащилась целая толпа этих длинноволосых. Боги приняли жертву?

– Приняли, – буркнул Вяземайт. – Жертву принимают всегда. Да только не всегда отвечают. А когда отвечают, то не всегда то, что хочется.

– И что ответили?

– Куябу не взять, пока ее защищает меч бога Хорса!

Аснерд крякнул, снова налил в кубок остро пахнущего настоя. Придон молчал, но кулаки начали сжиматься сами по себе. Было же, Тулей сам отдавал этот меч, а он тогда так глупо и нерасчетливо отказался. Дурак. Сейчас с этим мечом легко бы взял и Куябу, и все прочие города. Наверное, даже башни магов бы нипочем.

Вяземайт поднялся, заходил взад-вперед вдоль стен. Ощутив, что все взгляды устремились к нему, развел руками:

– Что я могу?

– Ты же волхв, – напомнил Аснерд.

– Волхв, – ответил Вяземайт уныло. – Но против бога никакой волхв… Вот если бы меч из Куябы исчез! Если ты такой орел, то прокрадись в этот проклятый город и выкради этот меч! И тогда Куяба станет просто большим и хорошо защищенным городом.

Аснерд хмыкнул:

– Она станет плохо защищенным городом. Дух защитников упадет! Они обнаглели под защитой этого меча. Если исчезнет, они превратятся в стадо овец.

Он вытянул руки вдоль столешницы, огромные и толстые, с хрустом сжал кулаки. Глаза заблестели, он повторил с удовольствием:

– В стадо перепуганных растерянных овец!

Придон сказал, не поднимаясь, хмуро:

– Да, но… вернись с облаков на землю. В Куябу непросто войти. Кроме стражей, ее оберегают еще и толпы колдунов. Чем ближе к дворцу, тем колдуны сильнее. А во дворце вообще ничто не укроется от взоров Барвинка. Да и кроме Барвинка, там целая толпа этих разодетых индюков! Хоть и дурни, но силы им не занимать.

Аснерд огляделся по сторонам.

– А поесть тут дают?.. У меня умные мысли приходят за столом. Нет, это не стол, это вообще черт-те что! Столом называют, если там жареный гусь или олень… пусть даже это не стол, а пень или трава… но все равно это стол!..

Слуга поклонился, исчез, вскоре на стол начали тащить все, что упомянул Аснерд, а потом еще и еще, привычку воеводы хорошо поесть знали. Аснерд довольно крякнул, вытащил из-за пояса большой нож.

Лазейку обнаружил жрец, который совсем недавно прошел обряд посвящения и стал настоящим волхвом. Он старался изо всех сил, чтобы заслужить право именоваться волхвом, нередко над его головой, когда напряженно думал, перегревался воздух, а мухи падали с обгоревшими крылышками.

Он примчался к Вяземайту, Придон видел, как медленно светлело лицо верховного волхва, недоверчивое выражение испарялось, сурово сдвинутые на переносице брови разошлись, приподнялись в радостном удивлении.

– Сейчас проверю сам, – сказал Вяземайт. – Если не ошибся, беру в помощники!

Придон равнодушно отвернулся к стене, перед глазами встала Итания. Ее глаза смотрели с немым укором. Он с трудом шевельнул губами, стараясь объясниться, оправдаться, но лицо Итании задрожало, как отражение в чистой воде озера, когда падает листок с дерева, поблекло, медленно растаяло.

Как из другого мира, донеслись голоса, в плечи впились железные пальцы. Он напряг мышцы, пальцы соскользнули, как с огромного округлого валуна.

– Вставай, вставай! – прогремел над ухом нетерпеливый голос. – Ох уж мне эти слагатели… ну, складыватели песен! Чуть что – лапки кверху! Ты воин или кто? Если у куявов таков Тулей, его наши куры загребут.

Придон поднялся, тряхнул головой. В шатре полно военачальников, голоса гудят, воздух горячий, спертый, несмотря на поднятый полог. Аснерд повернулся от стола, шея от усилий налилась кровью, а глаза полезли на лоб.