– Что стряслось? – жестко потребовал Иггельд. Он огляделся по сторонам, понизил голос: – Какая муха тебя укусила? Здесь же князья, беры, вся уцелевшая знать… Они же со своей властью могут нас в пыль, с землей сровнять!

Взгляд Ратши угас, словно услышал совсем не то, на что все еще рассчитывал. Иггельд, не веря своим глазам, увидел, как Ратша вместо ответа посмотрел в небо, затем в сторону пещер, лишь потом обронил нехотя:

– Я сделал то, что должен делать мужчина.

– Ты с ума сошел!

– Наверное, – ответил Ратша холодновато. – Что делать, если мужчин в этой Долине больше не нашлось…

Иггельд ощутил, как злость начала подниматься в нем, как кипящая лава. Он процедил с яростью:

– Не забывайся, Ратша! Ты помнишь, через что мы прошли.

– Я помню, – отпарировал Ратша. В его сильном мужественном голосе прозвучала грусть. – Ты нет. Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Я отправляюсь вниз, в междугорье. Чудин обещал забросить меня туда на своем драконе. Пора посмотреть, так ли уж сильны артане в войне в горах. Может быть, если повезет, спущусь даже вниз, на равнину. Тебе скоро сообщат, что я погиб. Правда это или нет, неважно. Зато у тебя перестанут требовать моей головы.

Иггельд опешил, ощутил укол вины, сказал уже не так зло:

– Но что случилось? Ты можешь рассказать?

Ратша покачал головой.

– Тебе надо было спросить это раньше. Но ты сперва пообещал той мрази строго наказать меня! Прощай, Иггельд. Когда-то я считал тебя способным дать отпор вторгшимся артанам и… теперь смешно подумать, даже нанести ответный удар. А ты не можешь дать отпор даже вельможной мрази, что не имеет уже ни власти, ни влияния, ни денег, ни войск… У нее только наглость, Иггельд! Только наглость и дурость. А ты все еще считаешь, что они что-то могут.

Он махнул рукой, повернулся и пошел, прямой и сильный, с развернутыми плечами. Иггельду даже почудилось, что сейчас Ратша даже стал выше, выглядит ярче и значительнее, чем в последние недели, когда томился без дела.

– Ратша! – вскрикнул он. – Ратша!

Красивый воин в блестящих доспехах не ускорил и не замедлил шага, шел все так же ровно, уверенно, а крик сзади остался повисшим в воздухе, словно карканье завистливой вороны.

– Ратша! – гаркнул Иггельд. – Ты слышишь? Ратша!

Мелькнула мысль побежать следом, схватить за плечо, развернуть к себе лицом, потребовать объяснений, ведь столько лет прожили, поддерживая друг друга, но что-то мешало, ведь он давно уже не тот мальчишка, что бежал из разгромленного ныне города и наткнулся на огромного великана, теперь он, Иггельд, сам глава этого города и всей Долины, он должен вести себя достойно, мудро, взвешенно, не бежать следом за человеком, который хоть и сделал для него немало, но все же не ровня, не ровня…

Он стиснул челюсти, отвернулся и вошел в дом. В нижнем зале у очага складывал дрова старый Метелик. Оглянулся, сказал почти виновато:

– С дровишками в твоем доме плохо, Иггельд… А негоже, чтобы правитель Долины нуждался. Вот я и принес, с деревом в Долине туговато…

– Спасибо, – бросил Иггельд.

Он намеревался ринуться наверх, к Блестке, но Метелик спросил печально:

– Ратша… что с ним? Я видел, он оделся так, как будто уходит навсегда…

– Верно, – буркнул Иггельд.

– Добрый воин ушел… – вздохнул старик. – Настоящий… Все меньше в нашей Долине Иггельда доблести, зато все больше… Скоро она уже перестанет зваться Долиной Иггельда.

Он умолк, словно стиснул свое же горло, с опаской посмотрел на Иггельда. Тот уже поставил ногу на лестницу, но остановился, с подозрением уставился на Метелика. Тот пугливо прикрыл рот ладонью, кисть руки сморщенная, во вздутых венах, натруженная ломкой камня в горах.

– Простите, хозяин! Это я по старости болтаю, сам уже не знаю, что и говорю.

Иггельд процедил мрачно:

– Начал болтать, болтай дальше.

– Да это я так, по дурости, – продолжил Метелик испуганно. – Мы не хотим гневить вас, хозяин! Зачем? Нам с вами живется хорошо. А закончится война, будем жить еще лучше.

Иггельд нахмурился.

– Ты знаешь, что случилось? Из-за чего Ратша сцепился с этими… я согласен, неприятными людьми, но, увы, могущественными? От них может быть немало бед.

Метелик потупился, переступил с ноги на ногу, развел руками.

– Да, ваша милость.

– Говори!

Метелик помялся, снова переступил с ноги на ногу. Лицо у него было несчастное.

– Ратша вступился за рабыню. Может быть, и не стоило так уж сразу за меч, но гости хотели ее изнасиловать, а это для Ратши показалось негоже. Он ведь не равнинник, он из горных…