С усилием дотолкав стол до двери, Кантор пинком вышиб вторую створку и оказался, как ни странно, не у знакомой ограды с мостиком над канавой, а посреди знойной песчаной пустыни. На всякий случай он оглянулся — дверь за спиной исчезла, как только они в нее прошли. А пока он высматривал пропавшую дверь, исчез стол и грянувшийся оземь Шеллар вскрикнул и добавил пару слов, никак не согласующихся с королевским воспитанием. Обрывок шторы отлетел в сторону, и спасенный кулинарный шедевр с трудом приподнялся, озираясь и пытаясь сообразить, где находится и что происходит. К счастью, теперь он выглядел нормально — если, конечно, можно счесть нормальным зимний наряд на такой жаре.

На пару мгновений задержав на Канторе ошалевший взгляд, его величество переполз в сидячее положение и простонал:

— Это что, сон?

— Ну… не совсем. — Кантор присел напротив, чтобы не разговаривать сверху вниз. — Убиться, ну и воображение у вас! Даже я, при всех своих скособоченных мозгах, не заходил дальше поджаривания на вертеле!

— Как будто я когда-либо жаловался на недостаток воображения… — Король выдавил из себя болезненную улыбку. — Если это не сон, то что тогда?

— Ну как вам сказать… Беспамятство, бред… нечто в этом роде.

— Как долго оно продлится?

Кантор виновато развел руками.

— Мне откуда знать?

— Действительно… — Шеллар зачем-то оглянулся и потянулся за отброшенным лоскутом. — Ну и жара здесь…

— Шубу снимите, — посоветовал Кантор.

— Какую шубу? Я и так голый.

— Ну тогда хотя бы не тяните на себя лишнее тряпье. Я все равно вижу вас в шубе.

— В самом деле?

— Зачем бы я врал? Да здесь и нельзя соврать, даже если хочется. И вообще, в каком бы виде вы теперь ни показались, это всяко будет лучше, чем то, что я видел перед этим. Нет, ну надо же такое вообразить! Я-то думал, ничего хуже головы на ограде вы мне уже не покажете. Полусъеденное жаркое я себе и представить не мог.

— Нельзя врать, говоришь? — Его величество слегка оживился. — Послушай, Кантор… а скажи мне тогда честно… Они что, отрезали мне ногу и не признаются, боясь огорчить раньше времени? Потому и требовали, чтобы мой призрак не мешал им работать?

— Понятия не имею… — оторопело признался Кантор. — Я же не видел. Да с чего вы взяли?

— Мне начинают казаться подозрительными однообразные сюжеты, в каждом из которых кто-то либо откусывает мне ногу, либо поедает постепенно, как вот сегодня.

— Это может означать всего лишь то, что она у вас болит. Не берите дурного в голову. Очнетесь — посмотрите. И потом, разве сейчас на нее кто-то покушается?

Король удивленно взглянул на него, затем на себя.

— Ах да, ты же, наверное, видишь меня не только в шубе, но и в штанах. И что происходит под ними, тебе не видно.

— И хорошо! — вырвалось у Кантора. — Мне с головой хватило крокодила-повара и червяков на блюде!

— Да, боюсь, червяки теперь надолго поселятся в моих снах, — уныло признался Шеллар. — И все из-за того, что я их так и не увидел… Ничто не стимулирует воображение лучше, чем непознанное… Кантор, ты пришел просто навестить меня и поболтать или тебя прислали по делу?

— Думаете, у меня совсем нету ни вот столечко совести — приходить «поболтать», когда с вами такое творится? Конечно, прислали.

— Что случилось?

— Да пока ничего… Папа на днях навещал Киру, она передавала вам привет… и еще поцелуй, но, с вашего позволения, его я передавать не буду. А кроме того, она поставила перед нами задачу, за которую папа не решается браться без вашего одобрения.

Шеллар на несколько секунд прикрыл глаза.

— Спрятать ребенка?

Кантор восхищенно прищелкнул пальцами.

— Ну вы даете! А я боялся, что вы от всего этого, — он обвел взглядом окрестности, — не сможете собраться с мыслями.

— Обычно так и есть, — неохотно признался его величество. — Но в твоем присутствии волей-неволей приходится себя контролировать. Значит, Кира сама сообразила, что до него постараются добраться… Сколько у нас времени на размышления?

— Не знаю… Я спрошу, но, наверное, чем скорее мы что-то решим, тем лучше. Нет, если сейчас вы не в состоянии, я могу прийти в другой раз… Или…

— Будто в другой раз что-то изменится… — Лицо короля опять исказилось болезненной усмешкой. — Я сейчас попробую… Стандартная одноступенчатая подмена конечно же не подойдет, это и так ясно, но вот хватит ли двойной или придется запутывать дальше?.. Ты его видел?

— Кого? Малыша? Нет, конечно. Папа видел. А что?

— Он… как бы это сказать… отличается от других детей? Особые приметы, странности в поведении, что-то, что может его выдать?

Кантор вздохнул.

— Кира очень не хотела вам говорить, боялась, что вы расстроитесь или рассердитесь… Она малость не уследила, и его там пометили.