– Эти девки, – согласился Уоллес, – сами напрашиваются.

Руки Джека крепче сжали края ведра.

– Они не напрашиваются.

– Ты прав, – ответил Стюарт и захохотал. – Они встречают такого парня, как ты, и просто молят об этом.

Все произошло настолько быстро, что позже Джек не мог вспомнить, как схватил Стюарта за худую морщинистую шею и одной рукой приподнял со стула. И как Рой попытался оторвать его от старика. Внимание всей закусочной было приковано к действу, которое превзошло самые смелые ожидания посетителей.

– Джек! – закричала Эдди. – Джек, прекрати!

Он тут же отпустил Стюарта, и тот, кашляя, повалился на бок. Кровь, ударившая Джеку в голову, вновь стала течь спокойно, и он недоуменно посмотрел на свои руки, словно видел их впервые.

– Мистер Холлингз, – запинаясь, произнес он, – прошу прощения.

– Доктора были почти правы, – прохрипел Стюарт. – Но меня убьет не кофе, а парень, который его подает. – Уоллес помог ему подняться. – А ты крутой, Джек. Нужно быть настоящим мужчиной, чтобы наброситься на такого старика, как я… или трахнуть ребенка.

У Джека непроизвольно дернулись руки.

– Стюарт, Уоллес, – сказала Эдди, – мне очень жаль. – Она сделала шаг вперед и, вложив в улыбку все свое обаяние, объявила: – Разумеется, завтрак за счет заведения. Для всех.

Тут же раздались одобрительные возгласы, Стюарт с Уоллесом снова почувствовали себя на коне, напряжение рассеялось, как туман. Эдди повернулась к Джеку.

– Можно поговорить с тобой? Наедине?

Она повела его в женский туалет, красивый и разноцветный, где пахло ароматическими смесями. Джек не решался встретиться с ней взглядом, просто стоял рядом и ждал, когда же разразится буря.

– Спасибо, – сказала Эдди, обнимая его нежными, словно веточки плюща, руками за шею.

Минуту спустя, продолжая ощущать вкус ее губ, Джек спросил:

– Почему ты не злишься на меня?

– Признаюсь, я жалею, что это оказался Стюарт. И жалею, что вокруг было столько свидетелей, которые пришли сюда именно за этим. Но рано или поздно они задумаются, почему насильник встал на сторону жертвы.

Она обняла его еще крепче, и он благодарно зарылся лицом ей в волосы.

– Сегодня вечером придешь? – прошептала она.

И почувствовала, что он улыбается.

В одном углу школьной столовой Сейлем-Фоллз возвели самодельный алтарь. Его завалили букетами из гвоздик, плюшевыми мишками и самодельными открытками, в которых желали Хейли Маккурт скорейшего выздоровления после операции по удалению опухоли в головном мозге.

– Я слышала, – сказала Уитни, – что опухоль была размером с грейпфрут.

Джиллиан глотнула чаю со льдом.

– Ерунда. Она бы тогда выпирала у нее из головы.

Мэг передернула плечами.

– Хейли была невыносима, но подобного никому не пожелаешь.

Джилли удивилась:

– А разве не этого ты желала?

– Конечно нет!

– Мэг, причина именно в тебе. Неужели ты считаешь простым совпадением то, что сегодня мы наводим на Хейли порчу, а завтра она начинает угасать?

– Господи, Джил, необязательно рассказывать об этом всей школе! – Мэг нервно оглянулась на алтарь, на который две ученицы укладывали огромный спиральный леденец, перевязанный лентой. – Кроме того, не мы же… это сделали. Человек не может за ночь вырастить опухоль.

Джилли подалась вперед.

– Все исходило от нас.

Мэг стала белее мела.

– Но мы же не хотели причинить ей вред! Джил, если мы вызвали у нее опухоль мозга, что станет с нами?

– Думаю, мы должны ее излечить, – предложила Челси. – Разве не для этого существуют колдуньи?

Джиллиан окунула ложку в йогурт и аккуратно облизала ее.

– Быть ведьмой означает быть тем, кем хочешь.

Амос Дункан постучал молоточком по кафедре в конгрегационалистской церкви. Ропот на заполненных скамьях моментально стих, все повернулись к нему.

– Дамы и господа, спасибо, что так быстро откликнулись.

Он обвел взглядом собравшихся. Большинство присутствующих он знал всю жизнь, они, как и он сам, родились и выросли в Сейлем-Фоллз. Многие работали у него на заводе. Всех пригласили на городское собрание с помощью спешно напечатанных объявлений, которые разбросали по почтовым ящикам мальчишки, желающие заработать несколько долларов.

Сзади, опершись о стену, стоял Чарли Сакстон. Как он сам выразился: «Для охраны порядка».