— Да услышит тебя Бог! Впоследствии ты узнаешь все, что я сделал для него и ради него! Даже маленький голубой просвет на мрачном фоне моей жизни был бы большим облегчением моей участи, явившись только актом высшей Божеской справедливости против несправедливости суда людского!..

В ЭТОТ ДЕНЬ В ШЕРБУРЕ ЦАРИЛО БОЛЬШОЕ оживление: сюда должна была прийти эскадра под командой адмирала Ле Хелло.

Все военные, морские и гражданские власти города собрались на набережной приветствовать наших славных моряков, вернувшихся после долгой и трудной кампании на родину.

Распространился слух, будто на одном из судов эскадры прибыл какой-то важный сановник Китайской Империи, уполномоченный закрепить договор, заключенный с Англией и Францией, и в то же время подготовить соглашение, которое должно было открыть громадный сбыт товарам французской промышленности.

Скоро семафоры оповестили о появлении эскадры. Адмиральское судно замедлило ход, чтобы дать подойти остальным судам, вскоре после чего вся эскадра встала на рейд. С фортов их приветствовали выстрелами, а с набережной — громкими криками; на эскадре отвечали тем же.

Тотчас же начались официальные посещения с их бесконечными речами, обращениями и всеми обычными в этих случаях церемониями.

Когда адмирал Ле Хелло сошел на берег со своей свитой, чтобы отдать визиты, в публике стало заметно сильное разочарование: в свите адмирала не было ни одного китайца! И разочарование это стало еще больше, когда стало известно, что нет китайцев и на судне. Несмотря, однако, на это разочарование, торжества в честь вернувшихся моряков прошли должным порядком, и адмирал Ле Хелло, вернувшись поздно вечером на свой броненосец, вздохнул с облегчением, почувствовав себя, так сказать, в тихой пристани.

— Ну, слава Богу, кончено! — воскликнул он, обращаясь к своим офицерам. — На этот раз мы вполне заслужили свой отдых!

Спустя некоторое время командир снова вышел на палубу в своей обычной будничной форме и фуражке и, осмотрев горизонт в бинокль вахтенного офицера, спросил:

— С того момента, как мы бросили якорь, никакое судно не входило на рейд?

— Нет, адмирал!

— Если придет какое ни на есть, дайте мне знать.

— Слушаю, адмирал!

После этого адмирал удалился с озабоченным, невеселым лицом.

— Уж не случилось ли чего-нибудь? — пробормотал он сквозь зубы. — Я положительно не могу себе объяснить этого запоздания… Еще вчера оно было в поле зрения!

Прошел час времени, но вахтенные ничего не отметили на горизонте. Мимо эскадры прошло грузовое судно и небольшой голет, [10] направляясь к входу в коммерческий порт. Предупрежденный об их проходе адмирал едва удостоил их взглядом и с недовольным видом удалился в свою каюту.

Наконец, при последних лучах заката, показался американский авизо в узком и опасном проходе, отделяющем большую дамбу от острова Пелсея.

Адмирал внимательно принялся разглядывать этот авизо, который сбавил ход, но не бросал якорей. Казалось, будто он или не решался встать на рейд, или же собирался повернуть на другой галс и идти к английским берегам.

— Право, эти янки совсем сумасшедшие, — проговорил один из офицеров, следивший за американцем. — Или они не знают, что здесь почти сплошная мель!..

— Не беспокойтесь, семафоры предупредят их об опасности, — отозвался на это де Ла Шенэ, — несколько оборотов винта — и они будут в безопасности!

Не обращая внимания на этот разговор, адмирал поднялся на верхний мостик и, подняв высоко над головой свою фуражку, помахал ею в воздухе. И тотчас, как будто на авизо только этого и ожидали, многозвездный флаг трижды поднялся и опустился в знак привета.

— Распорядитесь ответить американцам, — сказал адмирал вахтенного офицеру, — и французский флаг ответил американскому тем же приветствием.

Едва только это увидели на авизо, как он решительно двинулся вперед в узкий канал, к неописуемому ужасу офицеров и недоумению экипажа и служащих при семафорах. Искусно обойдя мели, маленькое судно прошло вдоль дамбы и наконец бросило якорь в нескольких кабельтовых от адмиральского судна.

Адмирал вдруг повеселел, и его мужественное, решительное лицо осветилось ласковой, приветливой улыбкой.

— Все благополучно! Эти люди, искавшие во мне защиты и помощи, теперь убедятся, что они открылись человеку, заслуживающему их доверие… слава Богу! — пробормотал он, весело потирая руки.

Несмотря на поздний час, с авизо спустили шлюпку, которая быстро направилась к французскому броненосцу.

После непродолжительных переговоров человек, сидевший в шлюпке, был принят на французском судне самим адмиралом Ле Хелло.