Шрифт:
В апреле 1770 года в Москве умерло 744 человека, в мае — 857, в июне — 1099, в июле — 1708, в августе — 7268, в сентябре — 21401, в октябре — 17561. За полгода — 50632 человека. В московских деревнях умерло свыше 100000 человек. И так по всей державе.
Началась чума — работать было некому — начался голод. Из-за карантинов было ни выехать из Москвы, ни въехать в нее. Подвоз продуктов прекратился.
Главнокомандующий Москвы фельдмаршал граф П. С. Салтыков потихоньку сбежал, оставив столицу на произвол судьбы. За ним последовали все высшие военные, полицейские и гражданские чины,
В Москве умирали люди и царили попы. Архиепископ Амвросий написал стихотворение, которое, по его мнению, помогало успешной борьбе с чумой (!!!). Стихотворение размножили и учили наизусть. Вот оно:
Рецепт от холеры Возьми рассудку десять лотов, семь гранов травки доброты, двенадцать драхм состав покою, сто унций сердца чистоты, сотри все это камнем веры, и порошок сей от холеры сквозь сито совести просей, да капель сто терпенья соку и в чашу мудрости глубоку на специю сию налей, накрой надеждой провиденья, молитвой пламенной согрей, слезами чиста умиленья смешай все это поскорей, затем пред зерцалом природы сочти дела свои и годы, и по числу их капли лей, и в сем чудесном эликсире найдешь все то, что служит в мире от бед защитой у людей.Ежедневно в каждом приходе попы устраивали крестные ходы, выманивая у прихожан последние копейки. Нужна была надежда, и ее выдумали.
В Китай-городе на Варварских воротах обнаружили икону Боголюбской богородицы. Попы провозгласили, что вот уже тридцать лет никто не обращал внимания на эту икону и она разгневалась: хотела послать на Москву каменный град, но успокоилась и на трехмесячном море.
— Порадейте, православные, богородице на всемирную свечу!
Появилась вера: богоматерь спасет от чумы.
И православные радели: толпы и толпы больных и еще не больных несли копейки и кто что мог — кто полкурицы, кто полотенце. За сутки набросали монет — целый сундук!
За сундук началась борьба.
Митрополит Московский Амвросий потребовал отдать деньги «на воспитательный дом». Фабричный Илья Афанасьев, известный пьяница и бездельник, божился раздать деньги «своим на пропой». А городской плац-майор Викентий Владимирович Сумин опечатал сундук своей печатью и объявил, что Амвросий хочет прикарманить пожертвования.
Десятки попов поставили около иконы аналои и промышляли исповедями и отпущениями.
Богоносцы ходили с хоругвями и в толпах, еле дышащих от болезни, страха и голода, пели стихи:
Попаси ж ему, Господь Бог, Хлор-Лавер лошадок, Власий коровок, Настасей овечек, Василий овнок, Мамонтий козок, Терентий курок, Зосим Соловецкий пчелок!Амвросий хотел отозвать попов, попытался, но ответили, что не уйдут, и не ушли. Он их пристыдил: не от бога они, а из корыстолюбия собирают толпы, и дело получается совсем не богоугодное — больные заражают здоровых. Попы продолжали свое.
Тогда Амвросий вызвал воинскую команду: шесть солдат и одного унтер-офицера. Унести икону, прекратить бесчинство и спекуляцию, а сундук сдать в архиерейскую казну.
Плац-майор Сумин не хотел отдавать сундук. Он обошел все кузницы у Варварских ворот, посулил, и кузнецы вооружились кувалдами и щипцами.
Сорок семь кузнецов-великанов, среди которых были арабы и казахи, выпростав из-под тулупов обгорелые бороды, с воплем «бей их!» бросились на семерку полубольных солдатиков. Зеленые шинелки были растерзаны, солдатики — измордованы.
Бьют кого-то! — и Москва встрепенулась, в соседней церкви кто-то дернул за веревку малого колокола, в соседней церкви ударили в колокола, и вот вся Москва уже закачалась, загудела, забубнила — одиннадцать тысяч колоколов — били в набат!
Растерянные, разъяренные, отчаявшиеся толпы запрудили улицы и площади. Все хватали что попало — топоры, вилы, грабли, косы, оглобли, ножи, — все вооружались и бежали, даже бабы и подростки. Все готовы были убивать, лишь бы кто-нибудь оказался виноват.
Нужен был клич, и попы бросили клич:
— Амвросий грабит Боголюбскую богородицу, спасительницу! Во всем виноват Амвросий!
И толпа ринулась к Чудову монастырю — резиденции архиерея.
Дворяне и купцы попрятались в подвалах и банях.
Дворцы сбежавших вельмож горели.
Встали посады: плотники, кузнецы, котельники, огородники, столешники, шубники. Ломали ветряные мельницы и дрались крыльями, как лопатами. Бросали зажженные пучки соломы, и повсюду пылали людские, амбары, бани, сараи, конюшни, погреба, скотные дворы.