— Выкопается, — уверенно сказал Сайто, прихлебывая прохладный чай. Потом подумал и добавил: — Фукутё, а что, если этот… пытается вызвать дождь? Или наоборот?

— Возможно, — кивнул Хидзиката.

Он не следил за происходящим на сцене, его больше интересовали зрители. Разглядывать ложу напротив откровенно было нельзя, и если бы Кусака Гэндзуй [25] не выделялся среди людей как пятиярусная пагода среди прочих строений Киото, можно было бы и упустить из виду компанию мятежников.

— Значит, этот длинный — Кусака?

Увы, знаменитый мятежник сидел за колонной, подпирающей галерею с ложами, и лица его разглядеть было нельзя. Впрочем, подумал Хидзиката, мысленно прикидывая ширину ссутуленных плеч рыцаря возрождения, в лицо его и не обязательно запоминать — с таким ростом он в любой толпе будет заметен.

— Кто с ним рядом? — спросил Хидзиката у гэйко-осведомительницы. Та, прикрывая рот веером, ответила:

— По левую руку — господин Миябэ из Кумамото. По правую — господин Ато Дзюнъитиро, вассал дайнагона Аоки. Тот, в накидке песочного цвета — Ёсида Тосимаро.

Господин Миябэ очень живо что-то втолковывал господину Ато, тот внимательно слушал, оба удачно развернулись боком к сцене, так что Хидзиката мог разглядеть их по меньшей мере в профиль. Ёсида же и вовсе чуть ли не лег на плечо своей гэйко [26] , и, со скучающим видом отвернувшись от сцены, рассматривал зал. Хидзиката благоразумно укрылся веером, Сайто поднес к губам чашку прохладного чая, глядя поверх рукава.

— Неприятный у них разговор, — заметил он, сделав два-три глотка.

Хидзиката улыбнулся. Действительно, хоть лицо господина Ато оставалось неподвижным, стиснутые на коленях руки говорили, что собеседника слушать ему не хочется. Что бы тот ни предлагал — он возражает, он против.

— Дайнагон — это звание или должность господина Аоки Мицуёси?

Умэко покосилась на него, словно не могла прверить, что столь невежественные люди бывают в природе.

— Господин Аоки Мицуёси — третий советник императорского двора, — проговорила она.

Хидзиката кивнул. Итак, доверенный человек одного из высших дворцовых чиновников встречается в театре с мятежниками, двое из которых возглавляют разыскные списки. Блестяще. Лучше не придумаешь.

— Где они остановились? — спросил он у Умэко. Та пожала плечами.

— Не знаю. Меня вызывали к ним в Тэрада-я, но в углу там лежали дорожные плащи. Живут они где-то в другом месте.

— Кто еще был в Тэрада-я? — спросил Хидзиката.

— Некий человек из Тоса, — Умэко подлила ему чаю. — О делах они при мне не говорили. Господин Кусака посадил меня на доску для го и одной рукой поднял к потолку.

— Однако, — восхищенно качнул головой Сайто.

Тут господам Кусаке и Ёсиде окончательно надоела пьеса — или, что вероятнее, беседа — и они направились к выходу, бесцеремонно задевая мечами сидящее в ложе купечество. Купечество старательно не замечало. На сцене мятежный принц упрекал отца-государя и его министров в равнодушии к судьбам простых людей. Хидзикате отчего-то сделалось смешно. Благо народа! Вечно они говорят о благе народа, и вечно поджигают крестьянские хижины, когда нужно осветить поле сражения…

— Идем, — шепнул он Сайто.

— А может, останемся? — командир третьей десятки смущенно кивнул на сцену. — Хоть узнаем, чем дело кончилось.

— До чего бы эти господа ни договаривались, они не договорились, — сказал Хидзиката.

— Да я про пьесу. Выкопался этот колдун или нет?

Умэко деликатно хохотнула в веер.

— Я вам потом расскажу, господин Сайто. Если захотите.

Втроем они вышли из театра и пошли вдоль набережной Камогавы. Реку уже почти не видно было меж камней — но журчание создавало хотя бы иллюзию прохлады.

— А хорошо бы и в самом деле вызвать дождь, — Сайто мечтательно запрокинул голову.

Умэко остановилась, раскинула руки, потом церемонно сложила их в молитвенном жесте и, поклонившись луне, громко продекламировала:

Многочисленные ночные гуляки одобрительно засвистели. Умэко смущенно подобрала подол и догнала мужчин.

— Увы, не получилось! — прощебетала она. — Видимо, я недостаточно прекрасна.

— Нет, госпожа, вы достаточно прекрасны, — из тени веранды ближайшего чайного дома показался аккуратно одетый плотно сбитый человек. Хидзикате просто-таки бросились в глаза гербы на его хаори: гербы дома Мори из княжества Тёсю.

— Господин Кацура? [27] — Умэко превосходно, как и подобает гэйко, владела лицом, но Хидзиката почувствовал, что она не только удивлена, но и напугана. — Какими судьбами?