Среди противников серийных романов существует утверждение, я слышал его часто, что, мол, закон «Продолжение всегда хуже первого романа» никто пока не отменял.

Ну, во-первых, лучше бы выразиться мягче: не закон, а правило, ибо все мы знаем случаи, когда продолжение намного лучше первого романа, а в этом случае можно сослаться на то, что исключение только подтверждает правило, в то время как с законом такую штуку не проделаешь.

Во-вторых, такое правило или закон никто не устанавливал, оно выведено на основе большого числа прочитанных книг или просмотренных фильмов. А большое чисто – это всегда среднее число. Сильные авторы – они не средние. И, понятно, они всегда вне рамок общих правил. Их продолжения в одинаковой степени могут быть как более слабыми, так и более сильными.

В современном обществе просматривается пугающая поначалу, странноватая и в то же время многозначительная тенденция снижения грамотности.

Наверное, нет на свете человека, кому такая вещь нравится, включая самых малограмотных, но все-таки она есть. Я могу проследить ее на собственном опыте. Когда учился в школе, была такая дисциплина, как каллиграфия. Писали не просто грамотно, но и «правильно», то есть с нажимом по главной оси буквы, полунажимом на второстепенной и «волосяным» – на соединении. Конечно, большое значение придавалось завитушкам в буквах. Особенно в заглавных. А на уроках немецкого… кто в те времена знал о существовании английского? – учили два шрифта: простой и готический.

Ладно, признаюсь, у меня по каллиграфии была единица, я первым в школе… несмотря на протесты учителей – перешел на авторучку, что суживала возможность каллиграфии, а потом и на шариковую – та отменила каллиграфию вовсе.

При первой же возможности с великим облегчением перебрался на механическую печатную машинку: это избавило от муки выписывать буковки. Один удар по клавише – и все! А теперь так и вовсе – комп! Современным школьникам не надо зазубривать правила склонений и всякие исключения из правил: программа правописания тут же выявит ошибки и предложит варианты исправления.

По идее, я должен был бы негодовать: я мучился, зубрил, так и вы теперь зубрите, как в наше старое доброе время! Но зачем? Помню, дед учил меня пользоваться огнивом и кресалом. Под каким углом бить и как раздувать трут. Но не лучше ли современному человеку не забивать голову этими устаревшими знаниями – да-да, знания тоже могут быть устаревшими, – а заполнить освободившиеся клеточки новейшей информацией?

То есть мы видим наступление нового мира, где смысл становится важнее формы. Он и был, но теперь не боится об этом заявлять. Ведь правописание нетрудно проверить в Word’е, и если человек этого не делает, он сознательно пренебрегает правилами вчерашнего дня.

В то же время сторонник старых устоев скажет с убеждением, что текст надо вылизывать самому без всяких словарей, справочников и чуть ли без знания правил грамматики.

Конечно, править и даже вылизывать надо, но до какой степени? Один филолог, прочитав «Ярость» и вытерев слезы, принес мне с подчеркнутой фразой и спросил: считаю ли я, что эта фраза написана верно? Нет, отвечаю честно, здесь немотивированное несогласование времен. Он кивнул, довольный, показывает мне другую: а вот здесь? Я смотрю, снова киваю: да, ты прав. Здесь подряд два слова-сорняка. Он спрашивает меня: согласен ли я на основании этого, что мои романы – дрянь? Нет, отвечаю я так же честно. У него глаза становятся как у гигантского омара, прямо на стебельках, снова указывает на то же место: ну как? Отвечаю: хреново. Он: так почему же?.. Да потому, отвечаю.

Если выйти на улицу, то люди вроде бы живут на переходе из двадцатого века в век двадцать первый. Дома дивных конструкций, новые марки машин, высотные автомагистрали, вот у нас в Южном Бутове строят легкое метро с эстакадой… Если войти в любой офис, то как будто попадешь в век двадцать второй: компы с плоскими экранами, факсы, принтеры, сотовые телефоны с экранами, Интернет, оптоволокно, следящие телекамеры… Но вот в литературе все еще век тот, девятнадцатый.

Да ладно, возьмем время ближе, до контрреволюционного переворота демократов. В тогдашнем регламентированном обществе писатель мог издать только одну книгу в три года. Мои книги того периода тоже вылизаны! А что еще делать целых три года? Да и не захочешь, чтобы редактор, он же цензор, завернул роман, придравшись к какой-то стилистической мелочи.

Сейчас же можешь издавать столько, сколько напишешь. Так буду ли вылизывать незначительные шероховатости в стене моего громадного могучего замка, чье предначертание совсем в другом? Да-да, его стены должны ­защищать. Мне плевать на затейливый узор, которым можно бы украсить каждую гранитную глыбу.

Я лучше построю еще один замок! Еще выше, громаднее, с толстыми стенами, высокими башнями. И без узоров на стенах. А пушки отолью без тех затейливых единорогов и грифонов, что старательно отливались на старинных пушках. Ну об этом уже говорил, однако важные вещи надо повторять, это как уроки, которые надо заучить на всю жизнь.