Шрифт:
Кроме того, когда унтершарфюрер Эггерт прибыл в дивизию «Викинг», он был все-таки всего лишь командиром танка. Эггерт таскал повсюду таинственный синий чемодан с приемником, предшественником сегодняшнего транзистора.
Командира танка постоянно приглашали к себе другие офицеры, чтобы послушать музыку, певцов из варьете или банальные труппы. При этом он имел такой большой успех, как будто у офицеров гостила Венская опера.
Эггерт обычно включал иностранное радио, чтобы прослушать последние известия. Он в первую очередь считал себя писателем — эдаким поэтом нового режима, который в то же время скрывает определенную долю критицизма. Офицеры знали, что он презирает политиков и тыловых генералов. По отношению же к своим начальникам он вел себя всегда дисциплинированно, хотя не скрывал и несколько ироничной улыбки. Если кто и возмущался, когда видел, как этот простой офицер бесцеремонно обращается со своим руководством, то потом успокаивался, вспоминая, что он пользуется высоким покровительством. По слухам, которые были распространены во всех армиях мира, он имел доступ к высшим должностным лицам СС, руководству СС и общественным деятелям, состоящим в СС. Но он помалкивал, учился на командира танкового полка и всегда делил со всеми четырьмя членами экипажа пакеты с деликатесами, которые присылали ему из Берлина. Танкисты из его машины озадачивали своих приятелей тем, что пили бразильский кофе и курили гаванские сигары. Эггерт всегда смотрел на них с покровительственной улыбкой, давая понять, что такое настоящие писатели. Как только у него выдавалась спокойная минута между двумя атаками, он писал. Прежде всего это было бесконечное множество писем для своих сослуживцев. Кроме того, он даже вел на фронте всю корреспонденцию канцелярии. Эггерт зачастую сочинял короткие стихотворения, которые зачитывал при случае своим приятелям.
Он легко вошел в семью танкистов и при этом так и остался загадочной личностью. Его приятели из ближнего окружения не знали ничего о его прежней жизни, хотя были уверены, что все они весьма значительны и интригующи. Только позже оставшиеся в живых после боев узнают о нем всю правду…
Курту Эггерту было девять лет, когда началась Первая мировая война. Поражение в ней Германии ударило по его честолюбию и заставило поступить в кадетский корпус, а затем стать офицером, что в конечном счете и произошло. В 12-летнем возрасте ему удалось совершить плавание на учебном корабле. Для немецкого морского флота были характерны революционные волнения послевоенного времени. В 15 лет Курт Эггерт последовал за своим командиром, который взял его в Берлин, и участвовал с ним в уличных сражениях против спартаковцев. Несколькими месяцами позднее этот командир вовлекает Эггерта в участие в капповском путче.
Затем он вступает в добровольную бригаду морского флота капитана Эрхарда. Его матросы носили на своих рукавах знак викингов. После неудачи путча молодой Курт с грустью в душе поступает в среднюю школу, чтобы подготовиться к экзамену для сдачи на аттестат зрелости. Ему едва исполнилось 15 лет, когда в Верхней Силезии начались столкновения между польскими инсургентами и Добровольческим корпусом [4] . Курт Эггерт будет одним из «крамольных» писателей, которыми интересовался писатель Эрнст Саломон, сам принимавший участие в этих сражениях. 5 мая 1921 года Эггерт уходит из дома под предлогом занятий в школе. В свой школьный ранец он положил пару спортивной обуви, книги Ницше карманного формата и несколько кусков сухого хлеба. Он позволял себе роскошь проходить мимо школы и бросать визитную карточку в почтовый ящик, на которой писал четким почерком: «Уважаемый господин директор, я на несколько дней буду свободен от занятий в школе, так как направляюсь со своими приятелями в Верхнюю Силезию, где вступлю в Добровольческий корпус».
4
После поражания Германии в Первой мировой войне по призыву генерала Тернера демобилизованные офицеры из фронтовиков начали создавать фрайкор (Добровольческий корпус) из отвыкших от мирной жизни военных и патриотически настроенных студентов. Когда в мае 1921 года в Верхней Силезии вспыхнуло антигерманское польское восстание, руководитель фрайкора Гергард Россбах призвал своих подчиненных выступить на борьбу против инсургентов, хотя правительство Веймарской республики активно этому препятствовало. (Прим. пер.)
Унтерштурмфюрер СС Курт Эггерт был погребен сначала на месте боя в украинской земле, затем его тело отправили в Берлин, где состоялась кремация. Имя «Курт Эггерт» было присвоено подразделению военных корреспондентов «Викинга», которым командовал штандартенфюрер СС Гюнтер д’Алквен, главный редактор «Черного корпуса». При погребении, которое снимали фотографы и кинооператоры, присутствовали многочисленные журналисты от прессы и радио, а также такой известный художник, как Вильгельм Петерсен, который опубликовал впоследствии его коллекцию эскизов под заголовком «Он на моей странице». Солдаты-пропагандисты разных национальностей вступали в подразделения добровольцев дивизии СС «Викинг», в том числе также и французы. Многие из них меняли в ходе сражений камеру на винтовку. Батальон «Курт Эггерт» понес столь же много потерь, как и другие подразделения «Викинга».
На вокзале юный Курт встречается с друзьями. В вагоне поезда они клянутся победить польских повстанцев, а затем вернуться в Германию и сместить правительство, которое обращается с добровольцами как с мятежниками. На границе они надевают форменную одежду и берут спрятанное заранее в амбаре оружие. Затем переплывают реку Нейсе. В Добровольческом корпусе Курт Эггерт вступает в «Черную дивизию». Он носит на рукаве знак «мертвая голова» и двухцветную черно-белую прусскую ленту. На стальных шлемах этих юношей был нарисован яркий символ корпуса. Под майским жарким солнцем их опьяняет дух германского патриотизма.
«Все было очень просто», — рассказывал как-то раз Курт Эггерт своим приятелям из дивизии «Викинг». — Перед нами был враг, а за нами правительство предателей. Мы не могли опираться ни на кого во всем мире. Так что мы заключили союз друзей, поклявшись вести борьбу не на жизнь, а на смерть. Ночи были ясны и полны звезд».
Под силезским желто-белым знаменем мальчики Добровольческого корпуса 19 мая 1921 года отправились на фронт. Их было девятьсот. Из оружия — всего несколько пулеметов и ни одного орудия. Как и Курт Эггерт, еще многие добровольцы фрейкора покинули школы. Поступил приказ взять Аннаберг и находящийся рядом с деревней укрепленный монастырь. «В сумерках мы залегли у подножия монастыря. Летучие мыши приносили нам послания из страны смерти. Пирамиды винтовок выделялись на фоне темного неба как сухие ветки деревьев. Мы развели костер и пели «Золотую зарю» до рассвета…». Наконец был получен приказ выйти на исходную позицию и начать атаку. Добровольцы разобрали винтовки и вышли из своего укрытия на равнину.
«Мы шли по широкому полю под защитой сплошной полосы тумана… Молодые, в светло-зеленой униформе, армейских ботинках и обмотках».
Внезапно их накрыли огнем. Здесь Курт Эггерт впервые познал все ужасы войны, собрал все свое мужество и постарался преодолеть страх. «Через 10 минут мы уже штурмовали первую высоту. Все происходило как во сне, само по себе. Я, как и другие добровольцы, поднимался, бросал ручные гранаты, стрелял, снова вскакивал и снова стрелял».
Баварские добровольческие корпуса «Оберланд» ворвались в Аннаберг. Солдаты из «Черной дивизии» должны были вслед за ними нанести удар от Выгоды. Курт Эггерт видел, как большинство его товарищей гибло под пулями во время атаки. Но немцы все-таки одержали победу. Холмы вокруг деревни были захвачены. Польша потерпела поражение.
Вечером победители после последнего парада на рыночной площади Лешно устроились на ночлег в сарае.
«Я смертельно устал», — рассказывал Курт Эггерт, — и без сил бросился на солому. Волнение от этой первой битвы долго не проходило, и в полусне я чувствовал, как слезы бежали по лицу». Обовшивевший, с опустошенной душой баварский доброволец Эггерт после последующих сражений вернулся в Берлин. Там он узнал, что школа уже выставила его за дверь. Поэтому Эггерту пришлось оставить мечты об аттестате зрелости и устроиться работать техником по ремонту сельскохозяйственных машин в Мекленбурге. В 19 лет ему как заслуженному добровольцу удалось поступить в артиллерийское управление рейхсвера. Но разве бывшего фрейкоровца могла удовлетворить казарменная жизнь? Он оставил службу в армии и решил снова начать учиться. Эггерт пытается поступить в университеты Геттингена, Ростока и Берлина. Он изучает санскрит и археологию, проглатывает учебники по философии и теологии. В конце концов ему удается выдержать экзамен в духовную академию. Эггерт стал затем священником, исповедующим кальвинизм. Он получил свой первый приход в протестантской церкви Мекленбурга. Эггерт читал странные проповеди, сетуя на нищету крестьян, твердил о мужестве германских добровольцев и возмущался по поводу каждого случая одурачить своих прихожан. Вскоре его назначают викарием в Восточном Берлине. Тем не менее и там он повторяет одни и те же сентенции: «Нация, а не церковь должна объединять немцев», озадачивая этим верующих. Или: «Молодежь должна искать правду не у библейского бога, а заботиться о чести нации».
Естественно, что протестанская церковь постаралась избавиться от такого проповедника. И тогда Курт Эггерт стал писателем. Однако за свои сочинения он не получал ни единого пфеннига и вынужден был долгое время голодать, прежде чем получил известность. Он проникся идеями Ульриха фон Гуттена, немецкого писателя гуманиста XVI столетия, идеолога рыцарства, который мечтал о немецком патриархальном христианине, свободном от католических догм и римской опеки. Как приверженец Лютера, он подвергался преследованиям и вынужден был бежать в Швейцарию. Теперь для Курта Эггерта Гутген становится образцом всей его жизни и его дел. Он даже олицетворяет себя с Гутгеном в буквальном смысле этого слова. Гутгену, он посвятил полдюжины своих книг. Для него он великий и вечный еретик. Эггерт писал: «Это была великая ниспосланная ему милость, ощущать в своих жилах немецкую кровь».