Вроде бы валлоны и обладают стратегическим холмом в районе боевых действий, который простирается к северу до Днепра, но у них очень много обессиленных и подавленных людей. Штурмбаннфюрер СС Липпэ, который связан со своими командирами рот, расположившимися от него на расстоянии 10 километров, полевым телефоном, повторяет все один и тот же приказ:

— Стоять! Нам не остается никакого другого выбора!

— Как долго еще, штурмбаннфюрер?

— До тех пор, пока не получим новый приказ!

Его командный пункт в Городище напоминает полуостров, который находится под угрозой советских атак одновременно с севера, востока и юга. Группенфюрер СС Гилле отдает такой же приказ рядовым полков «Германия» и «Вестланд».

На севере, на берегу Днепра продолжают еще вести борьбу германские добровольцы под командованием гауптштурмфюрера Дебу. Положение там складывалось драматично, но тем не менее части оказывали упорное сопротивление.

5 февраля Советы рано утром начали атаку. Валлонские добровольцы имели здесь территориальное преимущество благодаря цепи холмов, за которыми они укрывались. Однако на равнине собрались тысячи русских. Линия обороны в противоположность им имела только небольшие, плохо оборудованные позиции и базы. Советы сконцентрировали на них огонь, а затем стали наступать по всему фронту от Староселья и Деренковиц. И все же бельгийские добровольцы держали фронт весь день, не давая русским продвинуться даже на один метр. Ночью с 5 на 6 февраля Советы применили другую тактику. Используя темноту, советские разведотряды взбираются на холмы, продвигаются между укрепленными пунктами, а затем открывают огонь по обороняющимся с тыла. Эта атака продолжается всю ночь, и только на рассвете противник добивается очевидного успеха. Он, без сомнения, хочет закрепить достигнутое ночью преимущество.

Унтершарфюрер Терлин имел в своей группе два крупнокалиберных пулемета. С несколькими солдатами он должен был удержать северную окраину деревни. Утром он получает сообщение:

— Унтершарфюрер, наши разбиты и отступают!

Не нужно было иметь никакого бинокля, чтобы видеть валлонов, отброшенных к деревенским домам. Еще немного, и Староселье окажется в руках русских. Их атаку этим утром 6 февраля уже невозможно отразить. Терлин хочет поднять дух своих солдат и успокоить их. Он говорит как можно спокойнее:

— Не отступайте. Готовьте контратаку. Вы снова сможете вернуть потерянную территорию.

И в самом деле валлоны, залегшие в окопах, видят, как их товарищи готовятся к контратаке. И они сумеют вернуть 100 метров территории и закрепиться на этой линии под вражеским огнем.

Разрушенная мельница на холме в Староселье — самый высокий пункт в этой деревне — оказывается в руках русских. Отсюда их пехота непрерывно ходит в атаку и снова вынуждает к отступлению бельгийских добровольцев. Наряду с пехотой Советы вводят в действие еще и кавалерию. Всадники двигаются сплошным потоком. Чтобы отразить этот натиск, бургунды открывают огонь из винтовок. Неожиданно битва приобретает другой характер, переходя в рукопашную. Она напоминает о тактике, предпринятой русскими при походе Наполеона на Россию. Скоро рядовых мотопехоты бригады «Валлония» теснят массы русских. Неожиданно вступает в бой немецкая противотанковая пушка. Она посылает несколько снарядов в самую гущу всадников, и борьба из рукопашной переходит в современную стадию. Первые снаряды разрываются между лошадьми. Убиты кони и покалечены всадники. Одинокие испуганные лошади с ужасным ржанием мечутся по полю, создавая неразбериху. Все поле покрыто издыхающими животными. Оставшиеся в живых ищут спасения в лесу. Валлонские гренадеры с пистолетами-пулеметами, стреляя на ходу, бросаются в дикую контратаку. Повсюду взрываются ручные гранаты. Возникают новые пожары. Контратакующие отбрасывают русских на сто метров в глубину.

Первое фронтальное наступление на Староселье стоит обеим сторонам большой крови. Перед обороной бургундов сплошное нагромождение мертвых тел русских. Хорошо вооруженные и одетые многие из них принадлежали к элитному офицерству.

Однако просочившихся ночью в тыл фронта русских оказывается больше, чем можно было ожидать. Они вновь отбрасывают валлонов и подавляют их сопротивление короткими и точными очередями автоматного и пулеметного огня. Сверх этого из их тыла ведет огонь мощная артиллерия. Хотя бельгийским добровольцам и удалось отразить первое нападение, становится ясно, что рано или поздно они будут уничтожены.

И все же они пока держатся. Два 2,2-см орудия вступают в бой, однако они не в состоянии задержать продвижение противника на мосту, который, к сожалению немцев, не был взорван. По нему продвигаются массы вражеской пехоты, которая наступает слева и справа на оставшиеся укрепленные пункты.

Внезапно поступает пополнение. Около 50 солдат пробивается к обороняющимся. Это шоферы, которые бросили оставшиеся в грязи грузовики и прибежали на помощь бургундам. Их появление поднимает дух солдат, и те бросаются в контратаку. Бургунды расширяют свою территорию, дойдя до ручья, несмотря на засевших на деревьях снайперов. Защитники Староселья потеряли с утра уже более 20 солдат. Легкораненые остаются в боевой группе.

Около 8 часов утра Советы атакуют в третий раз. Валлоны полностью разбиты.

Унтершарфюрер СС Терлин, который пытается помочь рядовым мотопехоты в Староселье с помощью своих крупнокалиберных пулеметов, видит, что все это не приносит должного результата. Кажется, положение безнадежно. Валлоны не сохраняют уже тот порядок, которого они придерживались утром, а убегают от охотящихся за ними красноармейцев. Только лишь горсть рядовых и обслуживающий персонал обоих орудий остаются, чтобы прикрыть отступление. Однако и они попадают в руки врага. Наступил конец. Староселье пало.

Из командного пункта бригады «Валлония» идут все более безнадежные сообщения. Штурмбаннфюрер СС Липпэ понимает, что уже в течение ночи, благодаря действиям сильных разведывательных отрядов врага, ажурный фронт угрожает обрушиться. Возникнет брешь, из которой, как из разрушенной дамбы, хлынет широкий поток.

— Я должен идти, — решает Люсьен Липпэ.

— И я с вами, штурмбаннфюрер, — добавляет Леон Дегрелль, который и без того должен быть при нем, как адъютант. Оба руководителя СС прыгают в «фольксваген» повышенной проходимости и не спеша едут из Деренковиц в Староселье. Навстречу им движется масса панически бегущих солдат. Командир бригады и вождь рексистов догадываются, что это первые валлоны, уходящие с фронта, среди них много раненых, но также и просто дезертиров. Весь фронт в этом районе рушится. Леон Дегрелль, словно народный трибун, выступающий на собрании, поднимается в машине и пронзительно свистит навстречу отступающим рядовым. Через несколько минут он уже собирает вокруг себя солдат, способных вместе с ним продолжать борьбу. Расставив ноги в своем «фольксвагене», он бушует так, как это делал во времена больших собраний в свете прожекторов Дворца спорта в Брюсселе. Однако теперь его слушатели не сподвижники по партии, а очумелые от страха солдаты, бегущие от противника. Но этот 36-летний гауптштурмфюрер СС своим фанатичным призывом исправляет положение. Сила его вдохновения сказывается, прежде всего, в том, что он действует с напором, бесцеремонно и бросает те слова, которые сейчас нужнее всего. Дегрелль выскакивает из «фольксвагена», поднимается в подоспевший танк и приказывает водителю, чтобы он вез его туда, где еще продолжают бороться около 30 бургундов.