— Ничего, Толик, не унывай, сейчас найдем что-нибудь подходящее.

И захромал через всю площадь к грузовичке, стоявшей в тени большого дерева. Мы с Сашкой — за ним.

Водитель дремал, папироска за ухом. Скуластый, небритый, челочка косая. На кого он похож? А, знаю, на того шофера, который прошлым летом нас с мамой до города подбросил, когда мы возвращались из леса с грибами. Сам остановил машину, сам предложил: «Садись, гражданочка, я человек добрый, что ноги зря калечить себе и дитю»… Потом маме пришлось отдать этому доброму человеку все деньги, сколько у нее с собой было. А он разводил руками и тянул обидно: «Э, гражданочка, имей, совесть!»

Николай Сидорович тронул водителя с челочкой за плечо.

— Друг, ожидаешь кого?

Тот проснулся, потер глаза, сунул в рот папироску.

— Есть огонек? — Прикурил, посмотрел весело на Николая Сидоровича: — Попутчиков с поезда. Возил груз на станцию, обратно порожняком неохота.

Я толкнул Сашку локтем и прошептал:

— Калымщик.

— Откуда ты знаешь?

— Вот увидишь!

— Считай, есть трое, — продолжал Николай Сидорович переговоры, с шофером. — До Малых Катков.

Шофер взглянул на его ногу:

— На фронте? — И, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Давай в кабину! А ребятня наверх.

Мы с Сашкой мигом вскарабкались в кузов, устроились на куче пустых мешков. Шофер обошел машину, попинал скаты, мурлыча себе под нос: «И тибе, и мине хорошо…».

— Если понадобится, — он подмигнул, — не орите. Стукните кулаком по крыше — стану у первых же кустиков.

Когда он улыбался, становилась видна щербинка в передних зубах — тоже как у того «доброго человека».

Мы переглянулись.

— Нам не понадобится, — сказал я сердито.

— Не маленькие, — добавил Сашка.

Поехали. Шофер машину не гнал, вел аккуратно, притормаживая перед ямками. Если на дороге попадался кто-нибудь, он останавливал, спрашивал, куда нужно. Но все были местные, шли недалеко, притом в сторону от дороги.

Только двоих удалось ему завербовать: стареньких бабушку и дедушку. Они ждали автобуса в Большие Катки.

— Не будет автобуса! — крикнул он им. — Диффер полетел, засел автобус в Кузнецовке. Садитесь, доброшу.

— Врет ведь, врет! — зашептал я.

Шофер поднес к машине узлы, корзинки, помог старикам забраться в кузов, все напевая свое: «И тибе, и мине…»

— Уступите папаше и мамаше мягкие места, — согнал он нас с мешков.

— Мощный калымщик! — шипел я. — Знаешь, сколько он с них сдерет?

Дальше мы ехали, цепляясь за шаткие борта. Дорога стала очень тряской, машину бросало из стороны в сторону на глубокой наезженной колее.

В Малые Катки приехали уже вечером. Шофер затормозил возле колодца.

— Ой, тетушка, — побежал он к женщине, вытаскивавшей ведро из колодца, — дай напиться, а то так жрать охота, что, даже переночевать негде.

И стал жадно пить, припав к, краю ведра.

Николай Сидорович принял у меня чемодан, помог слезть. Шофер тем временем напоил водой дедушку и бабушку — они так и остались в кузове, не захотели пересаживаться в кабину.

— Ну, прощай! Выручил ты нас. — Николай Сидорович подал шоферу свою, последнюю рублевку.

Тот отступил на шаг.

— Э, нет, хозяин! Так не пойдет!

Сейчас начнет: «Где у тебя совесть?»… Я торопливо зашарил по карманам.

— У меня еще есть…

— Оставь себе на конфеты.

Шофер лихо прыгнул в кабину, завел мотор и тронул.

— Спасибо! — крикнул с опозданием Николай Сидорович. — Спасибо, товарищ!

Шофер, может, и не слышал. Но только высунулся из кабины, подмигнул озорно, улыбнулся, показав нам свои щербатые зубы, и помахал рукой. А еще полминуты спустя притормозил у столовой, посадил в кузов двух ребятишек.

Нам всем было неловко. Особенно мне. «Как же так? — думал я, плетясь позади со своим чемоданом. — И челочка, и щербинка… Как же так?»

Сашка навернулся ко мне.

— Мощный калымщик. — Он прыснул. — Такой мощный! Сто лошадиных сил.

Я молча отвел взгляд. За канавой, недалеко от дороги, сидела кривоногая тяжелая ворона и презрительно косила на меня черный глаз.

Николай Сидорович, спросил:

— Куда тебе дальше?

— Папа сказал, они на центральной усадьбе совхоза копают.

— Сегодня уже вряд ли копают. Рабочий день давно кончился… Эй, Максимка, — окликнул он паренька, проезжавшего мимо на велосипеде. — Археологи где живут?