– Допустим, я помню тебя. Но не вижу смысла говорить. Вы слишком опасны, непредсказуемы.

– С нами сложно, согласен. Но почему бы нам не поискать точки соприкосновения?

– Их нет.

– Ошибаешься.

Хорс разозлился: «Этот хомо вел себя нагло, он слишком много узнал, о многом догадался! Но как он сумел идентифицировать меня?!»

Старый ц’ост не понимал, что сидящий перед ним человек блефует. Опознать морфа невозможно, по крайней мере, по внешним признакам. Яркое воспоминание о странном существе, которое Глеб видел на околоземной орбитальной станции, лишь послужило отправным пунктом его умозаключений. Со слов Мишель он знал: морфы способны манипулировать генами других существ. Они что-то ищут, играя человеческой ДНК. Первые люди появились на станции Н-болг задолго до рокового старта «Прометея». Их вырастили ц’осты. Мистическое сходство Мишель и Татьяны лишь подтверждало интуитивный вывод, сделанный Глебом.

– Мы ведь идентичны армахонтам, верно? – спросил Глеб, пристально глядя на Хорса. Еще оставался шанс на взаимопонимание, решение конфликта мирным путем. Не для того они пересекли бездну пространства и времени, чтобы оставлять за собой горы трупов.

Морф сгорбился.

– Да, я посещал Землю. Взял образец ДНК – для этого пришлось внедриться в тело твоей самки! Такова наша природа. И не пытайся воззвать к чувству вины. Ничего не добьешься.

– Таня погибла?

– Нет!

– Но она исчезла!

– Потому что не хотела оставаться с тобой! Я всего лишь ассимилировал гены и покинул тело носителя, не причинив ему вреда! Для нас слияние – процесс сложный, болезненный, невыносимый!

– Для чего ты это сделал?

– Мои замыслы тебя не касаются!

– Не зарекайся! – Глеб сконцентрировался, как делал это не раз при мысленном общении с алгитами.

Тьма. Холодный металл. Обесточенные коммуникации. Мысленный взор скользил по системам Н-болга, проникая все глубже, дальше, пока не нашел сгусток холодного мерцания.

Реактор.

Он рисковал, но иного выхода не было. Как поведет себя устройство, расположенное в пронизанных радиацией недрах станции, – неизвестно.

Ва-банк.

Глеб едва удерживал свое сознание на грани, настолько резко, чуждо и болезненно протекал процесс удаленного доступа.

Он мог погибнуть, но не видел иного способа воздействовать на морфа, подавить его морально, стать на ступень выше, получить возможность к нормальному диалогу.

Мысль коснулась ауры. От мнемонического усилия холодный пот выступил на лбу. Неяркое сияние сконцентрировалось, перетекло в темную часть сети, следуя проложенному маршруту.

Теперь – карты на стол!

В отсеке Хорса вспыхнул свет. Под сводом заработало устройство жизнеобеспечения, и теплый воздух всклубился туманным маревом.

Сквозь материал рабочего стола, расположенного справа от морфа, проступили символы и схемы.

Взрыв не произошел.

Сигнатура осталась стабильной.

Пока таяло марево теплого воздуха, Глеб с трудом вернул себе четкость зрения.

Хорс панически мимикрировал. Он отчетливо видел – энергия, поступившая в бортовую сеть, шла из глубин станции, от одного из основных реакторов. На такое способен лишь армахонт!

– Мы можем договориться? – неуверенно спросил он.

– Можем, пока не пострадали люди. Тебе лучше связаться с остальными ц’остами, остановить их, если была спланирована атака.

Хорс выглядел жалко. Он совершенно растерялся.

– Я уже давно не управляю морфами, – признался он. – Пойми, – он смотрел на Глеба с ужасом. – Пойми, я лишь хотел вернуть мир, стабильность! Я думал, что сходство людей и армахонтов даст мне ключ к управлению первичными системами сети Н-болгов! Но все пошло не так! Я собрал единомышленников, мы прибыли в эту систему, поселились на борту станции. Начали эксперименты, но не добились успеха!

– И не могли добиться. Ключ к технике армахонтов состоит из двух частей. Вам никогда не овладеть вторым компонентом!

– Мы не знали о второй составляющей! Думали, что секрет скрыт в комбинации генов! Между нами произошел раскол. После многих неудачных попыток каждый морф стал действовать по своему разумению, по своей методике! Они рекомбинировали исходные образцы в поисках нужного сочетания. Наплодили жутких тварей, которых пришлось отправить на планету, заморозить в подледных хранилищах.

– Почему их не уничтожили?

– Было жалко. Каждая рекомбинация требовала огромных усилий. Мы хотели сохранить образцы для будущих исследований.

– Сейчас я позову Мишель, – Глеб встал. – Не вздумай даже заикнуться, что создал ее в инкубаторе. Она – человек!

– Что будет с нами?

– Узнаешь.

Иней на стенах таял.

Мишель вошла, взглянула на схемы, удивленно вскинула бровь, но промолчала.

– Поговорим об армахонтах, – Глеб ни на миг не ослаблял давление на морфа. Он понимал, шанс договориться с ц’остами, избежать дальнейшей эскалации конфликта все еще ничтожно мал. – Я знаю, была война. Кто и почему ее начал?