Капитан задумчиво подергал ухом, поизучал схему, но все же решился отвлечь подчиненного:

— А теперь все же объясни — почему ты на нее напустился?

Вместо ответа Зяблик махнул лапой и на мнемосхеме появился длинный листинг анализа. Кэп внимательно его просмотрел… потом просмотрел еще внимательней… потом плюнул на необходимость имиджа всеведения и затребовал от ИИ расшифровку. По мере прочтения которой уши все больше начали прижиматься к голове, пока наконец не прорвало:

— Это что получается, они стреляли мимо?!

— Да, в большей части средняя девиация составляет от ста пятидесяти до трехсот метров. По одиночным целям вероятность промаха с незначительными разрушениями составляет существенную долю.

— Как такое возможно?

— Очевидно, в изначальную модель планеты были внесены намеренные искажения. Скорее всего, необходимые поправки военные должны были получать от местных источников. Но это стало невозможно, а времени на пристрелку они не тратили, чтобы не потерять внезапности. Вот и влупили в белый свет…

— Пока Азра не начала их сбивать…

— Да. Она неверно оценила боеприпас, посчитала его обычной болванкой. Бомбы действительно не слишком интеллектуальные, шли в указанную точку по прямой. и есть ли в ней цель их особо не интересовало. Но как только Азра заставляла их отклонится от точки прицеливания гравитационным импульсом…

— Они переключались на самонаведение и самостоятельный поиск цели… Оценка потерь готова?

Некоторое время все рассматривали появившуюся четырехзначную цифру. Первым нарушил тишину Зяблик:

— Я ей этого не скажу, — севшим голосом выдавил он, — просто не смогу. Пусть уж лучше продолжает считать меня сволочью…

— Она сильная. — Задумчиво сказал профессор. Остальные предпочли отмолчаться, но не тут-то было.

— Кто сильная? И почему не скажите? — поинтересовался знакомый голос, заставив капитана обернуться с недостойной поспешностью.

— Я скажу — пять суток ареста! — рявкнул он, проклиная себя за невнимательность.

Высунувшаяся до половины из уже не прикрытого решёткой вентиляционного канала Азра тут же спрыгнула вовнутрь и оглядела отводящих глаза присутствующих.

— Есть семь суток ареста! Разрешите вопрос?

И тут она замерла, сфокусировав взгляд на мнемосхеме.

— Я… Я ведь хотела как лучше… — готовый идти до конца бунтарь превратился в трясущую от ужаса девчонку.

«А получилось как всегда…». Первым среагировал профессор — подскочил и, обняв за плечи, попытался увести, нашептывая на ухо что-то успокаивающе-бессмысленное. Обежав всех беспомощным взглядом на дне которого плескалась детская обида — «как же так, почему это именно со мной?», Азра позволила себя увести, еле переставляя ноги. За открывшимся люком оказалась одна из аспиранток профессора вся из себя в растрепанных чувствах — видимо она там уже давно царапалась в запертый люк. Её-то старик мигом и взял в оборот:

— Золотце, ты очень вовремя. Вот, возьми под крылышко девочку, прихвати у меня в тубусе для карт заветную бутылочку, ну, ты знаешь, о чем я… и как следует посидите. Расскажешь ей пару случаев из собственной практики… — Проигнорировав сердитый и какой-то затравленный взгляд: — так надо, золотце…

— Капитан, прошу взглянуть… — впервые открыл рот второй вахтенный, после чего вывел на экран изображение из арсенала.

Собственно, ничего необычного там не происходило. Просто оставшиеся на борту десантники, а они тут обитали практически постоянно — рейдер для длительного пребывания подходил еще меньше стационера, матерясь, пытались привести себя в хоть какое-то боеготовое состояние — всё их оружие и скафандры болтались теперь в нескольких тысячах километров вместе с их кораблем. Индикаторы оружия и амуниции приданной группы говорили о том, что они полностью экипированы и находятся в трюме возле шлюзов ботов. Туда же, в трюм, направлялись и почти все наличные на борту гражданские.

Кэп и профессор невольно переглянулись и отправились гасить порыв масс, пока он не вылился в очередную за… засаду. «Извини, девочка» — подумал Кэп, — «но твоя ошибка, надеюсь, поможет избежать большего…»

В трюме, где сейчас собралась большая часть экипажа, не занятого на вахтах совсем, витало напряжения. Полностью экипированная команда стационера заняла места вдоль стен, «гости» наоборот перемешались с гражданскими. На вошедшем начальстве мигом скрестились сотни взглядов. «Мы ничего не в силах изменить, но и жизнь — не самая большая из возможных потерь». Кэп вышел на середину и замер — он совершенно не представлял, что еще можно сказать, все, кто был здесь, уже все для себя решили. Выручил профессор:

— Я прошу не отнимать у этого мира надежду. — Покаянно опустил уши он.

— Они не сдадутся. Это может был бы лучший выход, но они не сдадутся, — вперед выступил командир местных десантников, — а значит нет никакой надежды. Сейчас через портал подойдут подкрепления, подвезут новые боеприпасы, артилеристы сделают выводы из собственного прокола и… Нас не хватит для организации противодействия на планете, но мы можем попробовать взять штурмом корабли.

Капитан на миг прикрыл глаза, представляя себе последствия такого штурма — «это будет хорошая охота… но после нее не останется ни волчонка, ни лягушонка — одни только голые кости…»