– Не может быть, – бросил Ларет. – Им никогда не взять Врата, если, конечно, их не повел бы король-колдун, а Зенгай мертв.

– Понятия не имею, как им это удалось, – ответил Ажак, – но удалось, а Дамара уже и так была в отчаянном положении из-за налетов драконов. Не знаю, как люди смогут справиться еще и с ордами орков.

– Жаль, – отозвался Ларет, – но в данный момент мы ничем не можем им помочь.

– Со всем почтением, ваше великолепие, – возразил Ажак, – мне кажется, что мы могли бы. Наверняка спящие здесь драконы смогут сопротивляться безумию день-другой после того, как проснутся. Этого времени хватит, чтобы прогнать гоблинов обратно.

– Нет, – резко бросил Ларет. – Слишком рискованно. Будем придерживаться нашего плана.

– Планы порой надо менять в соответствии с меняющимися обстоятельствами, – парировал Ажак. Огонь полыхнул в горле Ларета, согревая пасть.

– Крылья предков, – прорычал он, – как я раньше не заметил? Вы с Карасендриэт в свое время были друзьями.

Делано изобразив замешательство, Ажак моргнул похожими на озерца жидкого серебра глазами.

– Что? Нет… никогда.

– С того дня, как я послал тебя разобраться с ней, ты настигал ее дважды…

– Нет, только один раз!

– …и оба раза она «ускользала». Такое могло бы случиться, только если бы ты позволил ей сделать это! Ты ее сообщник, ты пытаешься подорвать мою власть изнутри!

Ларет взвился на дыбы, намереваясь изрыгнуть пламя. Понимая, что находится в нешуточной опасности, Ажак припал к земле и с треском распустил крылья, изготовившись к прыжку.

Тамаранд стремительно скользнул между двумя готовыми к схватке драконами. Ларет яростно дернулся, стараясь занять позицию, с которой он мог бы пустить в ход огненную струю, не задев своего некстати встрявшего глупца помощника. Ажак пытался сделать то же самое.

Широко раскинув крылья и перепрыгивая с камня на камень, чтобы максимально разделить своим телом короля и Коготь Правосудия, Тамаранд проревел:

– Ллимарк! Ллимарк! Ллимарк!

Как ни взбешен был Ларет, выкрикиваемое имя дошло, наконец, до его рассудка и король понял, что ошибся. Это Ллимарк, один из его собственных золотых подданных, был другом Карасендриэт. Именно Ллимарк, по велению своего повелителя, пытался заставить ее повиноваться в первый раз. Ажак, как и утверждал, настигал ее лишь однажды, позже.

Коготь не был лжецом и, видимо, не был и изменником. Ларет сложил крылья и принял спокойную позу. Ажак, увидев это, тоже расслабился. Только после этого Тамаранд осторожно отодвинулся в сторонку.

– Друг мой, – произнес Ларет, – мне искренне жаль.

– Вам не за что извиняться, – ответил Ажак, хотя и несколько натянуто, – Вас подталкивало безумие.

– Да, – отозвался Ларет, – и это показывает, насколько на самом деле близок к краю бездны каждый из нас. Вот почему мы не смеем лететь на помощь Дамаре.

Ажак состроил гримасу:

– Вероятно.

– Гарет Истребитель Драконов – великий вождь. Однажды он уже спас свой народ, и сделает это вновь, даже без нашей помощи. Теперь ложись и спи, пока кто-нибудь не разбудит тебя, когда подойдет твой черед стоять на страже.

Когда серебряный уснул, Ларет обернулся к Тамаранду.

– Спасибо тебе, – сказал король. – Ты спас меня от ужасной ошибки.

– Служить вам – великая честь для меня, – ответил Тамаранд. – Я особенно рад, что сумел предотвратить стычку. Не думал, что мое вмешательство вообще потребуется.

Ларет ощутил укол раздражения.

– О чем ты?

– Вы прекрасно знаете Ллимарка и провели бессчетное количество времени в размышлениях о Карасендриэт. И для вас ошибка в данном конкретном случае…

– Может означать, что бешенство завладело моим рассудком? И что настало время первому из моих лордов занять мое место? Ты именно на это намекаешь?

– Нет, ваше великолепие. Ни в коем случае.

– Наш народ избрал меня королем Справедливости, потому что я старейший среди вас, а значит, и сильнейший, не только телом, но разумом и духом. Я могу противостоять безумию лучше, чем кто-либо.

– Я знаю это. Вы, в самом деле, отстояли на страже едва ли не столько же, сколько все мы, вместе взятые. Возможно, такое напряжение сказывается даже на вас. Может быть, вам следовало бы отдохнуть подольше.

Ларет изо всех сил старался не поддаваться недоверию, подозрительности и сомнениям. Он пытался убедить себя, что у Тамаранда самые добрые намерения.

– Ложись, – произнес Ларет.

– Что? – уставившись на него, переспросил Тамаранд.

– Ты слышал. Я собираюсь снова погрузить тебя в сон. Ты думаешь, что это у меня заметны признаки неустойчивости, а на самом деле – у тебя. Ты не можешь распознать их, потому что такова коварная природа этой болезни.