Вскоре змеи так расплодились, что нагнали страх не только на чернокожих, но и на белых людей. Тогда-то и пришла идея обратиться за помощью от змей к мангустам. Но, увы, жарараки — более быстрые в атаках змеи, чем привычные мангустам кобры, — в схватках с мангустами часто выходили победителями. Мунго предпочитали здесь селиться на кокосовых плантациях, где змей обычно не было. Не было и других конкурентов и врагов. Покончив с крысами, мангусты стали уничтожать почти всяких местных животных: гнездящихся на земле птиц, ящериц, лягушек, наземных крабов. С голодухи ели даже сахарный тростник. Об этом их вовсе не просили. Больше того, принялись они охотиться на поросят, ягнят, водосвинок, а на Кубе и Таити — и на щелезубов, очень редких животных, записанных в «Красную книгу». Мангусты явились истинной казнью египетской для всего живого на многих Карибских островах [2] .

Там, где прижились, мунго буквально заполонили все леса и кустарники, плантации и поля. Их можно видеть почти всюду днем и ночью: и на дорогах, и на полянах, даже вокруг домов в горах и на равнинах, тут и там то и дело снуют они, нередко у самых ног пешехода или земледельца.

Подсчитано, что мангусты уничтожили на Антильских островах больше видов животных, чем люди — на всем Северо-Американском континенте.

Эндемик Ямайки — маленькая рисовая крыса, нигде в мире больше не обитающая, полностью истреблена мангустами. Сладкоголосые птицы крапивники больше не поют своих звучных песен всюду, где расплодились мунго, кроме Доминики (где, как уже было сказано, все мангусты погибли) и Гренады — здесь удавы сократили число мангустов до минимума. Пятнистого дрозда и гнездящихся на земле голубей постигла та же участь. «Знаменитая желтая змея ямайка, местный враг крыс» погублена тоже мангустами. Исчез везде, кроме сырых лесов на востоке острова, и редкостный кролик Вест-Индии. Вымирают и гигантские жабы, завезенные для борьбы с крысами раньше мангустов. Взрослых жаб мунго не едят, потому что у них кожа ядовитая, но головастики, для желудков мунго менее опасные, стали постоянной добычей без меры расплодившихся четвероногих гостей из далекой Индии.

Всюду многочисленная прежде ящерица-амейва сохранилась только в парках и садах городов; в дикой природе ее уже почти не встречают. А надо сказать, что эта ящерица вела успешную борьбу с майскими жуками: выкапывала их личинки из земли, где те поедали корни сахарного тростника. И получалось: не из-за крыс гибнет теперь немалая часть урожая сахарного тростника, а от насекомых-вредителей.

До смешного дело доходит: во многих деревнях щенят, кошек, кур, уток, даже поросят и ягнят запирают в клетки и подвешивают их повыше над землей. От мангустов так спасают!

Большим взрослым собакам, овцам и свиньям мангусты не опасны, но содержание кур и уток там, где много мангустов, представляет сложную проблему.

Для крыс и мышей жилища людей — единственное безопасное пристанище от преследующих их всюду мангустов. Поэтому они, покинув поля, леса и плантации сахарного тростника, наполняют дома, особенно чердаки.

Теперь во многих местах Вест-Индии стремятся всеми силами сократить численность мангустов. За их истребление стали выдавать премии, как прежде за крыс.

Еще в 1883 году завезли мангустов на Гавайские острова, затем на Фиджи, в Британскую Гвиану. Везде польза от них была весьма сомнительной. Удивительно, что, несмотря на горький опыт вест-индского эксперимента, в 1951 году 80 мангустов с Ямайки доставили на новое местожительство — в Колумбию.

Так же безответственно проектируют некоторые поселение мангустов в Австралии и Новой Зеландии для борьбы с кроликами. Если это случится, то большая потеря будет от такой интродукции: погибнут редкостные животные пятого континента, дело может обернуться настоящей национальной катастрофой.

До последнего оледенения кролики жили почти во всей Западной Европе, даже в Англии. После оледенения они сохранились лишь в Испании и в Северо-Западной Африке (в Марокко). Затем, уже в историческое время, люди расселили диких кроликов сначала в Италии и на средиземноморских островах.

На Балеарском архипелаге случилась такая же история, как позднее в Австралии. Пару кроликов выпустили на волю. Потомки их скоро так расплодились, что местные жители просили римского императора Августа помочь им в борьбе с кроликами, прислать солдат. Никакой иной помощи не мог оказать им могущественный повелитель всесильной империи, кроме как переселение на новые земли.

Португальские завоеватели завезли диких кроликов на Мадейру, Азорские и Канарские острова. В Англию кролики вновь попали в XII веке вместе с норманнами. Во Францию, очевидно, переселились сами, а в Германии, как удостоверяют старинные документы, появились не позднее 1423 года.

Первые опыты по акклиматизации кроликов в Австралии были начаты в 1787 и 1791 годах. Но гигантская вспышка их размножения случилась позже, после того как в 1859 году некий Аутин привез из Англии в Австралию 24 кролика [3] . За девять лет до этого один человек был приговорен местными властями к штрафу в 10 фунтов стерлингов за то, что застрелил кролика на земле некоего Робертсона. А еще несколько лет спустя тот же Робертсон истратил 5 тысяч фунтов стерлингов, безуспешно пытаясь истребить кроликов в своих владениях. Расплодившись, кролики стали национальным бедствием Австралии (ведь в этой стране мало хищников!).

Кролики пожирают зеленеющие травы, опустошая луга и поля. Жители Австралии ведут с кроликами настоящую войну с применением авиации, отравляющих газов и воинских подразделений. Но кролики не сдаются; их удалось лишь несколько оттеснить во внутренние пустынные районы страны, отгородившись от них китайской стеной новейшего образца — хитроумными изгородями из колючей проволоки, которые протянулись на тысячи километров (более 11 тысяч километров изгородей в одном лишь Квинсленде).

Ежегодно Австралия экспортирует 700 миллионов шкурок и около 160 миллионов замороженных кроличьих тушек. Но незаметно, чтобы этих животных здесь стало меньше.