Несмотря на расцвет капиталистического «золотого века», снова предписывается подвергать несчастных людей истязаниям вне зависимости от их пола. « Каждый такой бродяга должен быть обнажен до середины тела и выше и публично высечен, пока его и или ее тело не будет окровавлено». Затем высеченного (высеченную) высылают в тот приход, откуда он (она) родом. То есть, бедняка делают крепостным прихода. Если не известно, где арестованный родился или проживал в течение последних лет, его отправляют в исправительный дом или в тюрьму, в которой он должен был пробыть не менее года.

«Наиболее опасных» из бродяг мировые судьи присуждали к высылке на заморскую каторгу или к галерному рабству.

Если же такой бродяга возвращался с того места жительства, к которому он был прикреплен, то его считали ни много ни мало государственным преступником и должны были присудить к смерти(«as in case of felony»). [44]

А ведь за побег с места прикрепления не было принято карать смертью даже в самых суровых очагах крепостничества того времени, какими были Польша, Венгрия, Померания, Ливония.

В качестве величайшего, потрясающего, невиданного акта гуманизма либеральные историки преподносят статут «о помощи бедным» от того же 1598 (который в 1601 принял окончательный вид и действовал до 1834).

Cтатут однако не предусматривал ни индивидуальной помощи нищим, ни каких-либо государственных расходов на эту статью. Спасение разоренных людей от голодной смерти объявлялось коллективной повинностью прихода.

Если кто-то в приходе отказывался или не мог платить налог на бедных, то приходские надзиратели («oversees of the poor of the parish») продавали его имущество или же мировые судьи бросали его в долговую яму, пока он не уплачивал требуемую сумму.

Бедняк начинал получать нищенское пособие, однако его прикрепляли к приходу, где он пополнял резервную армию батраков, которую можно было эксплуатировать как угодно.

Первым следствием закона 1601 года было «безнадежное снижение заработной платы». В начале 17 в. она составляла около 47 % реальной заработной платы 1500 г. [45]

Не выглядит преувеличением высказывания Маркса о законодательстве времен Тюдоров: «Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их насильственно превратили в бродяг и пауперов», «деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное, в широких размерах превращенное в бродяг, старались, опираясь на эти чудовищно террористические законы, приучить к дисциплине наемного труда плетьми, клеймами, пытками.» [46]

Население американских колоний, которыми Англия обзавелась в первой половине 17 в. и куда она могла сбросить наконец своих бродяг и нищих, пополнялось не только добровольным образом. На плантациях — важнейших источниках дешевого сырья и накопления капитала для метрополии — работали рабы. И отнюдь не только черные.

Как признает Тревельян: «Правительство высылало туда лишь осужденных, а позже — пленников гражданских войн. Эти несчастные, а также молодежь, похищенная частными предпринимателями для продажи в рабствона Барбадосе или в Виргинии, зарабатывали себе свободу, если жили достаточно долго…» (оставим «достаточно долго» на совести автора — вряд ли рабский труд в непривычном климате продлевал жизнь.)

Среди причин выселения в Америку в первой половине 17 в. он все же упоминает жертв огораживаний: «Это было время земельного голода в Англии (3,5 млн. населения явно находились под игом 12 млн. овец)… прежние копигольдеры часто оказывались согнанными со своих старых, обеспеченных держаний и низведенными на положение арендаторов или держателей по воле лорда.»

Затем началась английская революция, которая во многом была реакцией английских джентри и буржуа на некоторые ограничения, наложенные королем Карлом Стюартом на конфискации в Ирландии и огораживания в Англии. На этом празднике свободы ирландцы решили потребовать назад конфискованные у них земли и восстановить свободу вероисповедания.

Буржуазные революционеры отреагировали незамедлительно. В феврале 1642 обе палаты Долгого парламента приняли акт о «скорейшем и успешном приведения в покорность Ирландского королевства», реально являвшийся займом на грабеж. Согласно оному закону всякий, кто даст взаймы деньги на подавление мятежа, должен после победы получить земли, конфискованные у мятежников во всех четырех провинциях Ирландии.

Было понятно, что заемщики и парламент заинтересованы в том, чтобы мятежников было побольше и выглядели они пострашнее. Потому пуритане Парсонс и Борлез, сторонники крайних колонизаторских взглядов, возглавлявшие дублинское правительство (английскую администрацию в Ирландии) в каждом обращении в Лондон демагогически обвиняли ирландцев в стремлении поголовно истребить всех протестантов в Ирландии.

На самом деле истребления проводили англичане. Так в начале ноября 1642 английские войска и добровольцы-протестанты учинили истребление мирного ирландского населения на полуострове Меджи в графстве Анстрим — было перебито около 3 тысяч. Это было вполне ожидаемо, ведь дублинское правительство требовало от командующих английских отрядов « предавать смерти, убивать как в битве так и всеми другими способами заговорщиков, предателей и их приверженцев, как группами, так и в одиночку.» [47]