Силуэт превратился в ту женщину-орка, с которой он встретился в прошлый раз. Или вообразил, что встретился. Или ему это приснилось. Она была так же красива, так же горделива, и глаза ее поблескивали таким же мягким металлическим блеском.

Страйк опешил. Она — тоже, но в меньшей мере.

— Ты вернулся, — произнесла она.

Он попытался составить какой-то банальный ответ.

Она улыбнулась:

— Заходи, праздник в самом разгаре.

Он позволил ей ввести себя в большой зал.

Там было не протолкнуться от орков, и только от них. Орки, пирующие за длинными столами, уставленными угощеньями и напитками. Орки, с головой ушедшие в добродушную беседу. Орки смеющиеся, распевающие песни, наслаждающиеся шумными играми и грубыми шутками.

В толпе сновали женщины. Они разносили большие кувшины с элем и красным вином, корзины с фруктами и блюда с тушеным мясом. Посреди помещения, разложенный на сланцевых блоках, пылал огонь. Над ним на длинных шампурах жарилась дичь. Дым с пляшущими искрами уходил в отверстие в крыше. Горящие ароматические палочки наполняли комнату таинственными благовониями, которые смешивались с мириадами других запахов. Среди них Страйк ощутил и сладкий, острый запах кристаллов.

В дальнем конце зала взрослые мужчины возлежали на звериных шкурах. Они пили и хохотали над непристойными шутками. В противоположной стороне бойкие подростки предавались шуточному сражению на деревянных мечах и затупленных кинжалах. Барабаны выбивали веселые ритмы. Между взрослыми носились малыши. Оглашая воздух громкими воплями, они играли в пятнашки.

Многие смотрели на Страйка добродушно — хотя он и был среди них чужаком.

— Повеселись с нами, — взяв с подноса проходящего мимо слуги кубок, женщина отпила из него. Потом передала кубок Страйку.

Страйк сделал большой глоток. Это оказался подогретый эль с пряностями и медом, и вкус у него был удивительный. Страйк выпил до дна.

Женщина придвинулась ближе.

— Где ты был все это время? — спросила она.

— Вопрос непростой. — Он поставил кубок на стол. — Не уверен, знаю ли я сам ответ на него.

— Ты опять окутываешь себя тайной.

— Это на тебя и на это место я смотрю как на тайну.

— Нет ничего таинственного ни во мне, ни в этом месте.

— Не знаю.

Добродушно-насмешливо она покачала головой:

— Но ты же ведь здесь.

— Для меня это ничего не доказывает. Где это «здесь»?

— Вижу, со времени нашей первой встречи ты ничуть не изменился. Все такой же эксцентричный. Пойдем со мной.

Она провела его через весь зал. Они оказались у другой двери, поменьше. Дверь выходила на улицу, но не с парадной стороны дома, а с противоположной. Это было что-то вроде черного хода. Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще, а когда они закрыли дверь, звуки изнутри почти перестали до них доноситься.

— Видишь? — она жестом указала на ночной пейзаж. — Все именно так, как и ожидаешь.

— Точнее, как я ожидал бы когда-то, — отвечал он. — Давным-давно. Но сейчас…

— Ты опять говоришь чепуху, — предупредила она.

— Я имел в виду, неужели такая красота… везде?

— Разумеется! — Ей потребовалась секунда, чтобы принять решение. — Я покажу тебе.

Они пошли к углу дома. Повернув, приблизились к привязи для лошадей. Большинство из них были военными скакунами, великолепными, безукоризненно ухоженными животными в изысканной, сложно украшенной сбруе. Женщина выбрала двух лучших жеребцов, чисто белого и чисто черного.

Она жестом указала Страйку сесть верхом. Он колебался. Гибким, скользящим движением она вскочила на коня. И сделала это настолько мастерски и красиво, что казалось, она рождена для седла. Страйк взял черного скакуна.

Сначала вела она, но потом Страйк нагнал ее, и они галопом поскакали рядом.

Серебряный свет лился на кроны деревьев, окрашивал луга в цвет инея. Верхушки холмов купались в нем. Казалось, что, несмотря на умеренный климат, выпал снег.

Мимо проносились бурные речки и поблескивающие озера. Стаи птиц, заслышав топот копыт, снимались с места. Рои светлячков озаряли задумчивый лес сгустками голубоватого света. Все было свежим, ярким, полным жизни.

Сверху раскинулся звездный узор, на девственно ночном небе он казался хрустальным.

— Разве ты не видишь? — произнесла она. — Разве ты не видишь, что все именно так, как должно быть?

Он был слишком опьянен — и чистейшим воздухом, и ощущением правильности, — чтобы ответить.

— Скачи за мной! — воскликнула она и пришпорила коня.

Ее скакун рванулся вперед, она обогнала Страйка. Чтобы догнать ее, он пришпорил собственного коня.

Так они скакали, играя, полные радости. В лицо бил ветер. Она смеялась от восторга, и так же смеялся он. Он уже забыл, когда в последний раз так остро ощущал жизнь.