Джап осторожно положил Хаскеру на лоб мокрую повязку.

Страйк, Элфрей и несколько рядовых изумленно наблюдали за «доктором» и больным.

Не веря своим глазам, Элфрей покачал головой:

— Теперь я могу сказать, что на моем веку мне довелось видеть чудо.

— Это всего лишь показывает, что нет ничего более чудного, чем живые существа.

Прикрикнув на рядовых, чтобы расходились, офицеры занялись своими делами.

Хаскер начал приходить в чувство. Моргая, будто свет причинял ему боль, он забормотал что-то неразборчивое. Отдает ли он себе отчет в том, что за ним ухаживает дворф, Джап не был уверен. Еще раз смочив повязку, он наложил ее заново.

— Что… за… че… — нечленораздельно произнес Хаскер.

— Все отлично, — бодро отвечал ему Джап. — Скоро вернешься к своему старому доброму себе.

— Ч-чиво?

Остолбенелое выражение на лице Хаскера могло объясняться как его все еще полубредовым состоянием, так и тем, что он увидел склонившегося над ним дворфа. Что бы это ни было, на Джапа оно не произвело ни малейшего впечатления.

— Пока ты там бродил неизвестно где, много чего произошло. Так что я решил ввести тебя в курс дела.

— Чиво?

— Не знаю, поймешь ли ты меня или нет, но я все равно тебе расскажу.

Джап начал вводить полукоматозного орка в курс событий — невзирая на очевидное отсутствие понимания со стороны последнего. Однако когда дворф изложил уже примерно две трети, глаза у Хаскера опять «поплыли» и закрылись, после чего он сразу громко захрапел.

Джап поднялся на ноги.

— Не думай, что так легко отделаешься, — пообещал он. — Я вернусь.

Он выскользнул из палатки.

Снаружи лился жидкий солнечный свет. Даже на расстоянии было слышно неумолчное звенящее гудение фей. Они роями кружили вокруг деревьев. Джап окинул взглядом окружающий пейзаж. Земля в окрестностях залива Калипарр была болотистой и негостеприимной. Росомахи раскинули лагерь на самом сухом пятачке, который смогли найти, однако даже здесь под ногами хлюпала грязь. Чувствовали они себя очень неуютно.

Отряд занимался кто чем: одни собирали дрова, другие готовили ужин, третьи выполняли прочие скучные, но необходимые дела.

К Джапу приблизились Элфрей и Коилла.

— Как он? — спросил Элфрей.

— Пришел в сознание на пару минут, — улыбнулся Джап. — И, наверное, от моего рассказа опять свалился без чувств. Он все еще малость не в себе.

— Для человеческих болезней это характерно. Через некоторое время он придет в себя. Однако меня удивляет это твое новое отношение к нему.

— Никогда не держал на него зла. Да и он, думаю, вовсе не так на меня зол, как ему кажется. Когда все слова сказаны, он для меня просто товарищ.

— Это у него только сейчас такой жалостный вид, пока он болен, — напомнила Коилла. — Так что не размякай чересчур.

— Это мне не грозит.

Элфрей набрал полную грудь воздуха.

— А знаете, сейчас холоднее, чем должно быть, да и посуше места я тоже видел. Но в целом здесь не так уж и плохо. Этот крошечный пятачок земли походит, наверное, на то, как все было на Марас-Дантии, прежде чем начались неприятности. Надо только прищуриться и подключить воображение.

Коилла собиралась было высказаться по этому поводу, но разговор был прерван криками в соседней лощине. Крики были не столько встревоженными, сколько хриплыми, но офицеры все равно решили разобраться, из-за чего шум. По пути к ним присоединился Страйк.

Навстречу сломя голову бежал рядовой.

— Что случилось, Прог? — спросил Страйк.

— Небольшая неприятность, сэр.

— Какая неприятность?

— Лучше бы вам самому посмотреть, сэр.

Пройдя еще немного, они увидели, что остальные солдаты толпятся вокруг устья лощины. Перед ними прохаживались фигурки.

— Только не это, — вздохнул Элфрей. — Вот паразитки!

— Кто они такие? — заинтересовался происходящим Джап.

— Лесные нимфы.

— И еще, судя по их виду, пара суккубов, — добавил Страйк.

У нимф были чувственные формы, облекавшиеся одеждами ржавых тонов, с провокационно-глубокими декольте и разрезами от подола до самой талии, открывавшими соблазнительные и стройные ножки. Они прогуливались, взмахивали роскошными шевелюрами осенних тонов и принимали преувеличенно-соблазнительные позы. Воздух наполнился пронзительными, немелодичными стонами.

— Что за скрежет? — воскликнул Джап.

— Их песня сирен, — объяснил Элфрей. — Предполагается, что искушению этой песни невозможно противиться.

— Не так уж она и искусительна, а?

— Их называют госпожами обмана.

— Они обманывают только сами себя, — хмуро вставила Коилла. — По мне, так они выглядят как подержанные проститутки.

Нимфы продолжали принимать позы. Теперь в свои причитания они стали вплетать все более откровенные выражения. Некоторые солдаты, по всем признакам, испытывали искушение.

— Только посмотрите на них! — прошипела Коилла. — Я ожидала лучшего от этого отряда! Никак не думала, что стоит раздуться их оплодотворяющим мешкам, и они потеряют голову!