— Как ты умудряешься жить в этом мире, зная так мало?

Он, смущенный, пожал плечами.

— Разве там, откуда ты пришел, вы не импортируете товары? — спросила она.

— Орки не импортируют.

— Ах, да; ты ведь говорил, что твоя страна служит домом не только для орков. Еще дворфы, и гремлины, и… как их? Люди.

Его лицо потемнело.

— Люди не из моей земли. Хотя они бы желали, чтобы она принадлежала им.

Женщина передала ему очередной бочонок:

— Я к тому, что даже в твоей земле необходимые вещи надо ввозить.

— А откуда необходимые вещи?

— Они от других орков, из других мест. У этих орков есть то, чего нет у нас.

— Ни разу не слышал о таких местах.

— Ты меня беспокоишь. — Улыбнувшись, она махнула рукой в сторону безграничных водных просторов: — Я говорю о землях по другую сторону океана.

— Не знал, что там есть другие земли. Разве там, кроме воды, есть что-то еще?

— Очевидно, да. Иначе откуда, по-твоему, все это?

Тон ее слов сделался слегка раздраженным. Страйк поймал следующий ящик, брошенный, как ему показалось, с несколько большей, чем предыдущие, силой. Перекинув ящик следующему орку, он произнес:

— Так это все, значит, богатство?

— Можно сказать и так. — Она вышла из цепочки с упаковкой, которую только что поймала. — Я покажу тебе.

Страйк тоже вышел из цепочки. Цепочка сомкнулась: в орках, готовых помочь с разгрузкой, недостатка не было.

Женщина поставила упакованный ящик на палубу. Страйк опустился на колени рядом. С помощью ножа женщина поддела крышку и открыла ящик. Он был доверху полон красноватым, похожим на пудру материалом, который напоминал сушеные листья. По выражению Страйкова лица женщина поняла, что груз ему не знаком.

— Куркума, — объяснила она. — Специя, улучшающая вкус пищи.

— Она обладает какой-то ценностью?

— Если мы хотим, чтобы у пищи был хороший вкус, то обладает! В этом ее ценность, во вкусе. Богатство бывает не только в форме монет или драгоценностей. Это как твой меч — это не деньги и не драгоценности, и все же он ценен.

— Мой меч? — его рука непроизвольно потянулась к рукоятке. — Хорошее лезвие, но ничего особенного.

— Сам по себе он, может, и не представляет собой что-то особенное. Но в умелых руках, в руках прирожденного воина, он становится чем-то гораздо большим.

— Понимаю. Правда, понимаю.

— Так же и с орками. И со всеми живыми существами.

Его лицо сморщилось.

— Нет, я не так.. .

— Они как лезвия. Острые или тупые. Теперь пришла его очередь смеяться.

— И тем не менее все по-своему ценны, — подчеркнула женщина.

— И мои враги?

— Это правильно, чтобы у орка были враги. Даже если они меняются и сегодняшний враг превращается в завтрашнего друга.

— Со мной такого не бывает, — суховато отвечал он. — И не будет.

— Бывает или не бывает, но даже смертельные враги обладают своей ценностью.

— Как это?

— Потому что можно уважать — то есть ценить — их воинское мастерство, их решимость. Их мужество, если оно у них есть. И не в последнюю очередь они драгоценны тем, что орк может с ними сразиться. Нам нужен противник. Это у нас в крови.

— Никогда не думал об этом в подобном смысле.

— Но хотя мы и сражаемся, это вовсе не значит, что мы непременно должны ненавидеть.

Это в голове у Страйка совсем уже не укладывалось. Хотя он задумался.

— Но больше всего мы должны ценить тех, — добавила она, — кто нам ближе всех.

— В твоих устах все кажется таким.. . простым.

— Так ведь такое оно и есть, мой друг.

— Может, и так — здесь. Там, откуда я пришел, все против нас, и надо много чего преодолевать.