— Я знаю, что вам требуется от меня, — он поглядел вдаль, где в углах амфитеатра собирались ночные тени. — Возможно, я искал цель.

— Цель? Ты знал, что от тебя требуется, но всё равно искал цель?

Сигизмунд кивнул и осторожно выдохнул.

— У меня были приказы, но я что-то упустил, — Имперский Кулак моргнул и замолчал. Он помнил те дни на “Фаланге” яснее, чем когда пережил их. Он словно стал чем-то меньшим, как будто слова Гарро лишили его жизненных сил. — Столь долго я шёл в крестовом походе не зная сомнений. Каждая компания, каждое сражение, каждый удар были чисты. В этом источник моей силы, он всегда был в этом.

Дорн опустил голову, глаза потемнели:

— Мне не ясны твои мысли, капитан.

— Возможно, повелитель, — кивнул Сигизмунд.

— Ты из-за этого отказался от командования? Потому что исчезла чистота целей? — в голосе примарха почувствовался гнев, контролируемый и сдерживаемый, но он был.

— Нет, повелитель. Я выполнил бы вашу волю без сомнений.

— Но ты не выполнил.

Астартес ощутил лёд в словах отца, перерастающий в осуждение. “Я должен сказать всё”. Имперский Кулак не стал встречаться с взглядом примарха и продолжил.

— Я оказался на палубе, где разместили гражданских, которые прибыли с Гарро. Там никого не было, и я решил, что один.

Тишина, вспомнил капитан. Целый флот торопливо и напряжённо готовился к бою, а палубы, по которым он следовал безмолвствовали. Потом она показалась ему странной, словно он шёл по коридору тишины посреди бурной деятельности.

— Только, когда она заговорила со мной, я понял, что не один. “Первый капитан” сказала она. Я обнажил меч и обернулся. — Сигизмунд нахмурился, когда его рука коснулась рукояти вложенного в ножны оружия. — Она стояла сзади всего в пяти шагах. Я даже не услышал, как она подошла.

— Кто? — спросил Дорн. Астартес поднял голову, не встречаясь с отцом взглядом.

— Летописец, — вспыхнувшее воспоминание оказалось ярче, чем реальность: девушка в тусклой мантии.

— Киилер, — продолжал Сигизмунд. — Она разговаривала с вами, прежде чем мы…

— Я помню её, — резко ответил примарх. Рядом с Эуфратией Киилер расцвело идолопоклонничество. Капитан знал, что вокруг девушки сформировалась своеобразная секта. Опасное нарушение Имперских истин. Кто-то называл её ведьмой, кто-то святой. Она обладала непоколебимой уверенностью и самообладанием, но эти качества были у многих лжепророков. Сигизмунд знал об этом, но истины блекли, когда он вспоминал Киилер в облицованном камнем коридоре.

— Она просто стояла там и смотрела на меня, словно поджидала, точнее, знала, что я приду.

Она улыбалась — он помнил это. Понимающая улыбка на хрупком личике, слишком молодом для излучаемого спокойствия. Девушка кивнула, как будто отвечая на незаданный вопрос.

— Вы хотите что-то спросить.

— Что она сказала? — спросил Дорн, и воспоминания уступили место реальности инвестиария и голосу отца.

— Достаточно, чтобы я пришёл к вам, повелитель, и попросил о возвращении на Терру.

— И чего же оказалось достаточно для такой просьбы?

Вопрос эхом отозвался в ушах капитана. Пауза затянулась, наполняя Сигизмунда яркими впечатлениями: прекрасным качеством оуслитового постамента в десяти шагах за спиной отца, шелестом колеблющейся от лёгкого бриза ткани на статуе. Он чувствовал десятки ароматов ветра, остатки дыма и пыли, приближающийся дождь. Астартес внезапно понял, что это запахи из полузабытой жизни — краткого детства в кочующих лагерях на Ионическом плато. Запах утраченного дома. Он и не думал о нём, позабытом за суетой десятилетий. И удивился, почему вспомнил именно сейчас.

Первый капитан посмотрел прямо в глаза Рогалу Дорну.

— Она не просто сказала мне. Она сделала так, что я увидел, — Сигизмунд замолчал, вспоминая лицо Эуфратии.

— Вы должны решить, — печально произнесла девушка.

— Война придёт на Терру.

— Пожалуй, к этому выводу ты мог прийти и без видения, — произнёс примарх, указывая рукой на воина. Жест выглядел угрожающим, словно направленное в грудь оружие. — Не ты ли сказал, что Гор попытается победить нас, не атакуя Терру? Теперь ты говоришь то, что я понял и без твоей помощи, и ещё выдаёшь это за откровение.

— Я надеялся, что вы не согласились бы со мной, повелитель. Что есть другой вариант развития событий, — Имперский Кулак печально покачал головой. — Его нет. Я не могу сомневаться в вашем суждении, что Гор принесёт войну на Терру. Но это не доказывает ошибочность моего выбора, а наоборот.

Примарх отвёл взгляд, лицо полу скрыла наступающая ночь.

— Не факт, что предатели придут сюда, но вероятность велика, — продолжал Сигизмунд и вспомнил.

— Вы должны выбрать, — сказала она. Астартес собрался приказать ей вернуться в каюту и заодно держать лживый язык за зубами.