Я помолчала, видя, что спорить бесполезно. Не могла же я знать, что уже через несколько дней мне придется вернуться к этому вопросу.

Да, мы говорили о войне, но не подозревали о том, как она к нам близка.

Три месяца назад, после длительной разлуки, я приехала из Крыма к мужу во Львов. Мой муж, Григорий Васильевич Жернев, служил в армии, был лейтенантом, командиром взвода. В Крыму остались старики родители и маленькая дочка Долорес, Лорочка, как мы ее звали.

Во Львове мне не сиделось без дела, и я стала работать в горкоме комсомола инструктором по пионерской работе.

В городе у нас была квартира, но последнее время мы там встречались лишь по выходным дням: Гриша всю неделю проводил в военных лагерях.

Вот и сегодня муж взял напрокат легковую машину, чтобы отвезти меня в командировку в пионерский лагерь, а теперь ему надо было возвращаться в часть.

— Хорошо здесь, — прервал молчание Гриша, оглядываясь вокруг. — А воздух какой!

Да, утро выдалось чудесное. Прохладные аллеи парка были влажны от росы. Солнце только поднималось из-за леса, и в саду было тихо, лагерь еще спал. Одни птички весело щебетали в листве, да над цветочной клумбой басовито гудели пчелы.

— Ничего, — сказал Гриша, — скоро отпуск. Поедем в Крым, к морю!.. Будем купаться. Лорочку научу плавать. Она ведь уже большая — скоро шесть месяцев!

Я засмеялась. И вдруг…

— Ой-ой!.. Гриша! — схватила я его за руку. У самого моего носа кружилась и жужжала пчела.

— Гриша, Гриша!.. Ну что же ты?

Но муж только хохотал, глядя, как я отбиваюсь от назойливого насекомого.

— Эх ты, — с торжеством произнес он, — а еще снайпер. — И, взглянув на часы, заторопился: — Ну, мне пора!

Провожая мужа к воротам, я сказала:

— Приезжай в следующее воскресенье, у нас будет открытие лагеря.

— Хорошо, приеду.

Проводив глазами удалявшуюся машину, я вернулась в лагерь. На центральной аллее догнала женщину с двумя детьми. В руках у нее был старенький чемодан.

— В лагерь детей привезли? — спросила я.

— Да, — сказала она и принялась разворачивать белый платочек, в котором аккуратно были завернуты путевки.

Пока я просматривала их, женщина рассказывала:

— У меня их пятеро, диточек. Мужа убили хвашисты, когда были здесь, а я осталась з ними. Спасибо, наши прийшлы та вот помогают мени. На той мисяць обещали еще две путевки дать. И уси диты учатся бесплатно, а я роблю на хвабрике…

— Пойдемте, — сказала я и повела их на веранду к пионервожатой.

В это время в помещении звонко проиграл подъем горнист, и из спальных комнат навстречу нам высыпала толпа загорелых ребятишек. Весело толкая друг друга, они сбегали по широкой мраморной лестнице и начинали строиться на зарядку.

В лагере все проснулось, все ожило. Из стоявшей на веранде радиолы раздались знакомые звуки спортивного марша, его перекрывал зычный голос подававшего команду физрука.

Прощаясь с мальчишками, женщина прослезилась:

— Вот до якого счастья наши диты дожилы! А при панской Польше тильки пански диты мали таку жизнь…

И, вытирая слезы, она еще долго смотрела, покачивая головой и улыбаясь.

После завтрака ко мне подошел начальник лагеря.

— Тамара Александровна, пойдемте на просмотр. Проверим, как ребята подготовились к костру…

Заиграл баян, и на специально приготовленную для выступлений деревянную площадку выбежали дети.

— Начнем! — хлопнув в ладоши, скомандовала пионервожатая.

Группа девочек в белых коротеньких пачках с желтыми веночками на голове поплыла по кругу. Они расходились в разные стороны, в такт музыке плавно взмахивали руками, потом встали в кружок и наклонили головы в желтых венках, получилась белая ромашка с желтой серединкой, вокруг нее стала порхать «стрекоза» в зеленовато-бирюзовой пачке с играющими на солнце прозрачными крылышками.

Какими радостными, счастливыми были ясные детские глаза! Дети сами шили себе костюмы с помощью вожатых. Только и разговоров было о выступлении у костра.

Хлопот хватило и на всю следующую неделю. Но вот и суббота. В этот день все особенно суетились. Одни в рабочей комнате заканчивали шить костюмы, другие готовили дрова для костра, третьи писали афишу и пригласительные билеты, — на праздник должны были приехать родители.

Укладываясь спать, дети, возбужденные приготовлениями, все еще обсуждали предстоящее торжество.