— Циркулируют слухи о новой колонии землян в созвездии Соульянис, — неохотно признал Туп.

Некоторое время Джельц булькал, переваривая эту информацию.

— Соульянис? Это не там ли, где расположена мифическая Магратея?

— Так точно, Простатник, сэр! Какая у вас память!

На одном из мясистых век Джельца запульсировала жилка — верный признак раздражения. Еще один подобный признак — и того, кто явился с дурной вестью наверняка ожидала бы короткая прогулка из шлюзовой камеры.

— Вы сказали — «слухи», рядовой Непрроходим. Какого рода… слухи?

— Они… то есть земляне… дали объявление о наборе персонала в редакцию журнала «Ого-Го».

— Объявление! — поперхнулся Джельц; новость эта по какой-то причине задела его за живое. — А ну покажите!

— Есть показать, Простатник, сэр!

Туп прошаркал к компьютерному терминалу, размял пальцы и с размаху врезал дежурному оператору по чувствительному месту промеж лопаток — тот встрепенулся и живо вывел на экран соответствующую страницу.

— Вот она, Простатник, сэр. Правда, войти к ним на сайт не получается: они больше не принимают резюме.

Джельц, не прекращая булькать слюной, внимательно прочитал объявление.

— Очень мило с их стороны оставить координаты, — заметил он. — Как бы вы поступили на моем месте, рядовой Непрроходим? Позволили бы вы этим землянам жить дальше? В конце концов, главной целью была планета. Будете ли вы следовать букве приказа, готовы ли вы отправиться на другой конец Галактики, чтобы уничтожить эту колонию?

Туп не колебался ни мгновения.

— Вогоны мы или нет, Простатник, сэр? Я даже за отчеты не сяду, пока эти земляне живы.

— Правильный ответ, Туп, — кивнул Джельц. — Одиннадцать прыжков до Соульяниса, если не ошибаюсь.

Рядовой утвердительно подпрыгнул.

— Сейчас же пойду введу программу, сэр. А по дороге мы можем подготовить Возмутительно медленные, но неотвратимые торпеды. Статический эффект гиперпространства сообщит им чуть больше медлительности и неотвратимости.

Джельц одобрительно кивнул.

— Ты, Туп — законченный ублюдок.

Туп сделал попытку отдать честь, взмахнув короткой ручонкой в направлении головы.

— Спасибо, папа, — сказал он.

Борт принадлежащего Гавбеггеру драккара «Тангриснир»

Артур Дент проснулся от шума прибоя.

«Плюх» — накатывающая волна… «Ш-шшш» — отступающая обратно…

Знакомые звуки слышались откуда-то снизу и слева. Именно так, как им и положено. Пернатые плывуны-колокольчики заводили свои утренние песни в кронах пальм, хлопая при этом крыльями, в надежде привлечь внимание самок с радужным воротничком.

Я снова дома, у себя на пляже. А вся прочая ерунда — взрывающаяся Земля, зеленые пришельцы — приснилась мне в кошмарном сне. Приятно, конечно, было пообщаться со всеми, но почему это всегда кончается геноцидом каким-то?

Артур испытал огромное облегчение и вздохнул как можно глубже, вентилируя легкие, а заодно проигрывая в уме программу на день.

Чай «Рич» или лечебный? Или лучше «Эрл-Грей»? Да, почему бы и нет?

Артур лежал, не шевелясь, блаженно грея кости. В его возрасте вредно резко двигаться… сколько ему, кстати, лет?

Если подумать, возможно, его сон был не так уж и плох. Он же успел вскочить в люк Зафодова корабля. И ни одного сустава при этом не вывихнул. И… да, во сне у него не росло волос в ноздрях, это он точно запомнил.

Пожалуй, надо подстричь их. А то некультурно как-то.

Нет! Стоит только запустить в дом подстригальщика ноздрей, а там и торговцы сандвичами в дверь ломиться начнут. Никаких торговцев. Никакого общения.

Артур открыл глаза и на мгновение испытал еще более сильное облегчение, увидев интерьер своей пляжной хижины. Однако почти сразу же взгляд его зацепился за какой-то предмет в углу потолка. Электронное табло с какой-то надписью. Он прищурил больной глаз и прочитал ее; слова оказались, как ни странно, английскими.

«ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ В РЕАЛЬНОСТЬ ОСТАЛОСЬ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД», — гласила она, и почти сразу же начался отсчет. Пять секунд.

Пять… четыре…

Куда же больше реальности, подумал Артур. Блин…

На счете «ноль» пляж исчез, а на потолке над Артуром возникла Фенчёрч с этой ее сводящей с ума улыбкой, похожими на мазки пастелью бровями и искрящимися голубыми глазами.

Я тебя вижу, милая. Это реальность.

Но, конечно, никакой реальностью тут не пахло.