— Это происходит от того, что наши жизни идут различными путями, — задумчиво заметила незнакомка. — Дело не в пейзаже, а в том, кто и как его воспринимает. Если бы мы исчезли, он, разумеется, остался бы, но вместе с тем утратил бы свое человеческое значение, то есть то, что мы в него вкладываем.

Женщина резко остановилась и залилась вдруг серебристым смехом, в котором звенели нотки горького отчаяния, заставившие Фрону внутренне содрогнуться. Она сделала движение по направлению к собакам, но рука незнакомки быстрым движением — очень похожим на любимый жест самой Фроны — дотронулась до нее. И это движение сразу покорило сердце девушки.

— Подождите минутку, — сказала она с молящей ноткой в голосе, — и поговорите со мной. Я давно уже не встречалась с такой женщиной, как вы. Я вас знаю — вы дочь Джекоба Уэлза, Фрона Уэлз. Так ведь?

Фрона утвердительно кивнула в ответ и остановилась в нерешительности, внимательно всматриваясь в свою собеседницу. Она сознавала, что испытывает сильное, но простительное любопытство и откровенно стремилась узнать все до конца. Кто же эта женщина, так сильно похожая на нее и вместе с тем такая чужая, старая, как старейшая из рас, и юная, как новорожденный младенец, заброшенная на край света, где пылают костры, и вечная, как само человечество? В чем разница между ними? Пять чувств, которыми наделила ее природа, не могли дать Фроне ответа на этот вопрос. Естественные законы создали их одинаковыми, и только резко очерченные границы социальных каст и правила общественной мудрости возводили стену между ними. Такие мысли мелькали в голове Фроны, пока она торопливо изучала лицо незнакомки. Эта минута наполнила девушку благоговейным страхом, точно перед ней разверзлась вдруг завеса и открылось во всем своем мистическом величии божество. Ей вспомнились слова: «ноги влекут ее в ад; дом ее — путь к могиле, дорога в чертоги смерти», и в тот же миг живо вспомнила знакомый жест, которым эта женщина обратилась к ней с немым призывом. Она оглянулась по сторонам, охватила взглядом унылую бесконечную белизну, и ей также показалось, что все вокруг дышит печалью.

Фрона нервно вздрогнула, но, взяв себя в руки, произнесла довольно спокойным голосом:

— Пойдемте, согреемся немножко. Я не представляла себе, что так холодно, пока не постояла на месте. — Она обернулась к собакам. — Ну, вперед, Король! Сэнди, вперед! Я совсем застыла, а вы, должно быть…

— Мне очень тепло. Вы шли слишком быстро, и ваша мокрая одежда сохнет на теле. А я шла спокойным шагом, только чтобы не застыть. Я видела, как вы выскочили из саней за госпиталем и скрылись за сугробами, точно Диана снегов. Как я позавидовала вам. Должно быть, это доставляет вам огромное удовольствие?

— О, да, — просто ответила Фрона. — Я выросла вместе с собаками.

— Это напоминает Грецию.

Фрона ничего не ответила, и они шли некоторое время молча. Девушка чувствовала неудержимое желание (хотя и не осмеливалась привести его в исполнение) заговорить совершенно свободно и заставить свою случайную спутницу поделиться с ней горьким опытом и знаниями, которыми та несомненно обладала. Волна горячей жалости и братской скорби переполняла сердце Фроны, но она не знала, с чего начать, как найти доступ к этой замкнувшейся душе. И когда незнакомка заговорила, Фрона вздохнула с облегчением.

— Расскажите мне, — сказала женщина горячо и властно, — расскажите о себе. Вы недавно появились в этих краях. Где вы были до того, как приехали сюда? Расскажите.

Лед был сломан, и Фрона заговорила о себе, искусно подделываясь под девичью наивность. Она делала вид, будто не понимает, с кем имеет дело, и не замечает в своей собеседнице плохо скрытой тоски по давно утраченной чистоте, которою обладала она, Фрона.

— Вот тропа, на которую вы хотели выйти. — Они обогнули последний скалистый выступ, и спутница Фроны указала ей на то место, где стены утесов, расступаясь, открывали проход; из этого ущелья выбегала дорога, по которой сани перевозили дрова в город через реку. — Здесь я прощусь с вами, — закончила она.

— Но разве вы не вернетесь в Даусон? — спросила Фрона. — Становится поздно, и вам лучше не задерживаться.

— Нет… я…

Заметив ее мучительное колебание, Фрона поняла, как легкомысленно она поступила. Но шаг был сделан, и она решила, что отступать уже поздно.

— Мы вернемся в город вместе, — решительно заявила девушка. И, откровенно показывая, что знает, кто ее спутница, добавила: — Мне все равно.

Кровь горячей волной залила застывшее лицо женщины, и ее рука знакомым жестом протянулась к девушке.

— Нет, нет, я прошу вас, — пробормотала она. — Я… я хочу пройтись еще немножко дальше. Смотрите. Кто-то едет.

Они как раз дошли до санной тропы, и лицо Фроны вспыхнуло так же, как вспыхнуло перед тем лицо ее спутницы. Из ущелья большими скачками неслись им навстречу легкие санки, запряженные собаками. Рядом с упряжкой бежал мужчина, приветствуя их рукой.

— Вэнс, — воскликнула Фрона, когда он, столкнув передовых собак в снег, остановил сани. — Что вы тут делаете? Разве ваш синдикат решил скупить дрова, чтобы взвинтить цены?

— Нет, до этого мы еще не дошли. — Лицо его сияло радостью от встречи с ней, и они пожали друг другу руки. — Дело в том, что Карти покидает меня и собирается проводить изыскания где-то в окрестностях Северного полюса. Вот я и отправился поискать Дэла Бишопа, чтобы узнать, не согласится ли он работать у меня.

Он повернул голову, чтобы взглянуть на ее спутницу, и Фрона увидела, как улыбка сползла с лица Вэнса и глаза его гневно сверкнули. Фрона сознавала свою полную беспомощность и тщетно искала способа овладеть положением. Эта сцена глубоко возмущала ее своей жестокостью и несправедливостью, но она понимала, что не в силах предотвратить развязку этой маленькой трагедии. Встретив его взгляд, женщина содрогнулась, точно ожидая удара, и на лице ее отразилась кроткая, жалкая мольба. Но он окинул ее холодным долгим взглядом и демонстративно повернулся спиной. Фрона увидела, как лицо незнакомки сразу постарело и поблекло. В выражении его появилась та же резкость, которую Фрона уловила раньше в ее смехе, а в глазах загорелись и запрыгали жесткие огоньки. Еще минута — и с языка ее несомненно сорвались бы не менее горькие и жесткие слова. Но тут взгляд незнакомки случайно остановился на Фроне, и злое выражение сразу исчезло с ее лица, уступив место бесконечной усталости и скорби. Она задумчиво улыбнулась девушке и, не говоря ни слова, пошла от них прочь. И точно так же, не произнося ни слова, Фрона прыгнула в сани и помчалась к городу. Дорога была достаточно широка, и Корлис со своими собаками побежал рядом с ней. Возмущение, тлевшее в Фроне, вдруг вспыхнуло ярким огнем; вся смелость и бесшабашность ее спутницы, казалось, перешла в этот момент к девушке.