Бабуся чихнула раз, другой. Звонкое эхо прокатилось по пустой квартире, аж в ушах зазвенела. Только через секунду Евдокия Тимофеевна поняла, что это разрывается телефон. Бабуся проворно выскочила в коридор и сняла трубку:

– Алло, я у аппарата, – Бабуся громко проговорила в телефонную трубку.

Игорь постоянно делал ей замечания, что на том конце провода не представляют кто этот «Я». Нужно сразу называть свое имя. Но Бабуся каждый раз раз терялась от внезапного звонка.

– Мне бы Евдокию Тимофеевну, – раздался слабый незнакомый голос.

– Я это, я, – повторила Бабуся в трубку, – Кто говорит?

– Это Домбровская, – казалось женщина едва сдерживает рыдания.

– Батюшки, Варвара Афанасьевна, я вас по телефону-то не узнала. Богатой будете… А я к вам сегодня зайти собиралась, почаевничать.

В трубке раздались какие-то непонятные звуки. Вначале Бабуся подумала, что это – помехи, потом поняла – рыдания.

– Что вы, что вы? Успокойтесь, голубушка, что случилось? – взволнованно спросила она, – Вы где?

– Я… я… в больнице. Понимаете, выяснилось, что мне больше некому позвонить.

Баба Дуся все сразу поняла:

– Диктуйте адрес, я приеду.

Больница оказалась совсем рядом, Бабуся забежала на базар, купила красивых яблок, рулет, бутылку фруктового кефира.

В приемном покое выдали халат, бывший белым лет десять назад, и какие-то тапочки сорокового-сорок пятого растоптанного размера. Бабуся поднимаясь по лестнице то и дело выскальзывала из них. Нужная палата была почти у самого входа, долго разгуливать не пришлось. Евдокия Тимофеевна остановилась, отдышалась и толкнула дверь. Палата была большой и просторной. Стояло всего пять коек, хотя втиснуться могли еще столько же. Три койки были заняты, оставшиеся две накрыт одеялами. Бабуся поискала глазами Варвару Афанасьевну. И не нашла. У окошка на стульчике сидела изможденная, седая женщина в красивом халате. Две другие больные лежали на своих кроватях.

– Извините, – обратилась Бабуся к женщине, вы не подскажите…

Та обернулась и привставая со своего места улыбнулась:

– Как вы быстро, Евдокия Тимофеевна.

Баба Дуся чуть не выронила из рук авоську с продуктами. Эта женщина – Домбровская? Вот это да? Бабуся чуть не ляпнула по поводу внешнего вида больной. Чтобы загладить неловкость она сунула в руки Варвары продукты:

– Вот кефирчик, яблочки, рулетик.

– Спасибо, спасибо, – прижимая продукты тоненькими сухими ручками к груди, благодарила Домбровская. Она трясла седой головой и по щекам ее катились слезы.

Бабуся принялась ее успокаивать, усадила на кровать и спросила:

– Что случилось?

Домбровская оглянулась по сторонам и шепотом сказала:

– Вы только не подумайте, что я сумаcшедшая…

«Этого еще не хватало, – подумала Бабуся»

– Понимаете, мне трудно об этом говорить. Но… я видела Николашу, вернее слышала…

– Какого Николашу? – громко переспросила баба Дуся неверя своим ушам…

– Тише, тише – испуганно зашептала Домбровская. Моего п-покойного мужа. Это началось вчера. С самого утра Сначала кто-то звонил и молчал в трубку. Я подумала – неисправности на линии. Позвонила на станцию – сказали все нормально. И так весь день, а вечером у нас в доме свет выключили. Вернее в нашем подъезде. И тут снова раздался звонок, я уже и подходить не хотела. Потом думаю, может кто из знакомых? Подняла трубку и…

По лицу Варвары Афанасьевны разлилась страшная бледность. Баба Дуся испугалась, что женщине станет плохо.

– Может вы ляжете или водички попьете? – участливо спросила она.

Домбровская покачала головой.

– Ничего, ничего, – сказала она. – Мне на самом деле звонил Коленька.

Баба Дуся оторопело взглянула на Домбровскую, не понимая шутит та или действительно верит:

– Как это?

Женщина нервно всхлипнула и схватила Бабусю за руку:

– Вы мне не верите? Я и сама ничего не понимаю. Может я и вправду сума сошла?

– Нет, нет, – возразила Бабуся, – Я просто хотела сказать, как вы узнали, что это ваш п… муж.

– Он назвал меня так, как раньше – Варварушкой. Меня так только Коленька звал.

Честное слово, Бабуся ожидала услышать все что угодно, только не это. Третий случай потусторонней связи за неделю – это уж слишком. В такое везение было трудно поверить. Дело расследованием которого она занялась, подкидывает ей живого свидетеля происшествия. Фортуна вещь удивительная. Как и переменчивая, впрочем.

Евдокия Тимофеевна едва справилась со своим волнением:

– Что он вам сказал дословно, можете вспомнить?

– Н-не знаю, я дословно не помню. Что-то типа: «… Я здесь, мне одиноко… Мы скоро опять будем вместе…» – Варвара Афанасьевна опять заплакала. – Может я правда сумасшедшая?

– А что потом было? – спросила Бабуся.

– Свет включился, мне сделалось плохо, соседи вызвали скорую. Только я им ничего про Коленьку не сказала…

– Ну и правильно сделали. Мы сами во всем разберемся. Может вам просто показалось. Весь день из-за этих дурацких звонков нервничали, а в темноте прислышалось бог знает что. А может это телефонные хулиганы? Давайте я пару дней у вас поживу и узнаю, кто это хулиганит. Договорились.