«Предводитель» заржал:

– Ты посмотри, Скворец, какой гордый парень! – обратился он к тому, который подозвал Артура.

Тот улыбнулся.

– Это по молодости, – пояснил он по-своему.

Мне поесть не предложили. Но на себя мне было и наплевать в этот момент – самое главное, чтобы с детьми все было в порядке.

Тем временем я заметила, что Лизонька стала клевать носом.

– Мне нужно ребенка уложить, – заикнулась я.

«Предводитель» почесал в затылке.

– Иди, – разрешил он. – Только смотри без глупостей.

Я взяла Лизоньку на руки и унесла в спальню. Господи, до спальни с уборкой я, конечно, не добралась. Ладно, теперь не до этого – живыми бы остаться!

Почему-то в тот момент я совершенно не волновалась за собственную жизнь. Меня волновали только дети. А я… Бог с ней, со мной!

Лизонька, спасибо ей огромное, уснула моментально. А я продолжала сидеть возле ее кроватки, мучимая противоречивыми чувствами: с одной стороны, мне до смерти не хотелось возвращаться в кухню и смотреть на эти рожи. А с другой, не хотелось оставлять Артура с ними наедине.

Все мои вздохи по поводу нежелания заниматься уборкой показались мне такими наивными… Да я была бы готова перелопатить весь дом, лишь бы эти негодяи отсюда ушли!

Кстати сказать, они тут же предоставили мне такую возможность. Убрать дом, я имею в виду.

– Чего это у тебя так грязно? – с ухмылкой спросил «предводитель», едва я вернулась в кухню.

– Понимаете, я вам говорила, мы только что приехали, – оправдываясь, залепетала я и злилась, что приходится оправдываться перед такими мерзавцами. – Я не успела убраться…

– Ну так уберись! – заявил он.

Я стояла на месте.

– Живо! – произнес он свое «волшебное слово», и я со всех ног кинулась к ведру с тряпкой.

Надо же, летая по домику, я и впрямь смогла закончить всю работу за двадцать минут. Это еще раз доказывает, что главное – стимул. А у меня стимул был очень даже хороший – ствол пистолета, постоянно следящий за мной.

Короче, через двадцать минут дача сияла чистотой. Даже Полине ничего не осталось. Взглянув на то, во что превратились тряпки, я с грустью усмехнулась про себя: теперь Полина ни за что не узнает в этих грязных обрывках своего любимого платья…

«Предводитель» проверил мою работу и остался доволен.

– Теперь спать! – скомандовал он. – Устал я здорово… Спать будем по очереди. Мы со Скворцом на диване, а ты, Рябой, – обратился он к тому «доброму», что посадил на колени Лизу, – будешь сторожить этих сук! Под утро я тебя сменю. И не вздумай заснуть – порешу!

Рябой кивнул головой и улыбнулся. Скворец и «предводитель» прошли в комнату и улеглись на диване. Буквально через пару минут раздался оглушительный храп в два голоса. Кошмар, да разве можно уснуть в таких условиях?

Артур сам пошел в спальню, разделся и лег. Даже не попросил полежать с ним и рассказать что-нибудь, как это часто бывало дома… Боже мой, дома! Как будто в другой жизни!

– Сядь, поешь, – предложил мне Рябой.

Я валилась с ног от усталости, даже есть мне не хотелось, но спорить я не стала. Села за стол и зачерпнула прямо из кастрюли большую ложку уже остывшей картошки. Бандиты тоже не утруждали себя накладыванием еды в тарелки, и я даже обрадовалась, что наутро мне придется меньше мыть посуды.

– У тебя двое детишек? – спросил вдруг Рябой.

Я не ожидала такого вопроса и только кивнула.

– И у меня двое, – с улыбкой ответил он.

– Правда? – я поняла изумленные глаза. Почему-то мне никак не представлялось, что у таких людей могут быть дети. Хотя что в этом особенного?

– Ну да, – продолжал улыбаться он. – Тоже мальчишка и девчонка. Большие уже. Да, давненько я их не видал…

– Почему? – спросила я.

Рябой посмотрел на меня как на ненормальную.

– На курорте отдыхал, – усмехнулся он.

Ах да, конечно! Они же все наверняка судимые! И, наверное, они убежали из тюрьмы! Так, это очень хорошо. В том смысле, что их, конечно же, будут искать. А может быть, уже ищут? А значит, есть надежда, что вскоре здесь появятся милиционеры с автоматами, которые освободят меня!

Я даже повернулась к окошку, чтобы посмотреть, не пришли ли уже спасатели, но никого не было…

Рябой понял мой взгляд по-своему. Он тоже глянул в окно и сказал: